«Карсское соглашение было подписано между Турцией, Грузинской социалистической республикой, Азербайджанской социалистической республикой и Армянской социалистической республикой. Суть соглашения в том, что оно проводит границу между этими тремя республиками и Турцией. Участие России – формальное, так как Советского Союза тогда еще не существовало. Соглашение было подписано после того, как 11 армия завоевала все три республики. Именно поэтому Россия также присутствовала при подписании и была участницей. Основной темой договора стало проведение границы. Важно также, что после распада СССР и восстановления независимости Грузии, прошли переговоры с Турцией. Условием же Турции было, чтобы все будущие соглашения заключались с признания условий Карсского. Армения не признала этот документ и в какой-то степени из-за этого впала в зависимость России. Так как претензии к Турции означают плохие отношения с ней, а значит – увеличивается уровень зависимости от России. Армения оказалась именно в таком положении. Что касается Грузии, мы признаем условия договора, а значит – находимся в хороших отношениях с этой страной», — Зураб Батиашвили, исследователь Фонда Рондели (GFSIS).

Незадолго до наступления 100-летия со дня подписания Карского договора в Грузии активно заговорили о том, что в 2021 году срок действия соглашения истечет. И тогда якобы Анкара потребует у Грузии Батуми и всю Аджарию. Юбилей заключения договора «удачно» совпал с годом выборов и предвыборной кампании, и тема турецкой экспансии оказалась как нельзя кстати.

«Карсское соглашение не содержит никакой угрозы для Грузии. Иначе за последние сто лет мы бы это почувствовали. Наоборот, оно устанавливает границы с Турцией. А вот с другими соседями – напротив, у нас до сих пор не определены границы, так как, будучи в пределах СССР, не было принципиальной разницы, где проходила граница между т. н. союзными республиками. С Турцией же границы установлены. Нужно также подчеркнуть, что в последнее время в нашем обществе все больший отклик находят ультраконсервативные движения. Они владеют СМИ и политическими партиями, обладают определенной способностью мобилизовать общество. Их гомофобные заявления достаточно агрессивны, не могу сказать, что они напрямую связаны с событиями в регионе. Но подобные группы определенно усиливают антиисламский настроения в нашей стране», — Зураб Батиашвили, исследователь Фонда Рондели (GFSIS).

Один из самых известных кейсов – баннер пророссийской партии «Альянс патриотов». Появившийся в Батуми рекламный щит изображал Аджарию как оккупированную территорию. Она была закрашена таким же цветом, как и Абхазия с Южной Осетией.

Чтобы лучше понять, что имели в виду «патриоты», можно посмотреть и их предвыборные видеоролики. В них тоже говориться об оккупации грузинских территорий. И вновь не Россией, а Турцией.Имеются в виду исторические регионы Тао-Кларджети. В свете журналистского расследования проекта «Досье», свидетельствующего о том, что «Альянс» финансируется из Москвы и оттуда же получает вполне конкретные директивы, становится понятно, почему грузинские правые слово «оккупация» предпочитают использовать в связке с названием другой страны, не России.

«Миф о том, что срок действия Карсского соглашения истекает – это российский нарратив. Подобные заявления – прерогатива пророссийских партий. Если бы это было так, то сегодня, а уже 2021 год, мы могли бы это наблюдать. В документе не оговорены никакие сроки. Любой может заглянуть в документ и перепроверить. Но, конечно же, широкие массы не станут читать все соглашения, и этим хорошо пользуется российский нарратив и российская ложь. Таким образом, они пытаются проводить дезинформацию широких масс. Хотя, я считаю, большого успеха подобные действия не достигают. Это хорошо видно по количеству голосов, которые пророссийские партии получили на прошедших парламентских выборах. Пророссийская партия взяла вдвое меньше, чем на предыдущих», — Зураб Батиашвили, исследователь Фонда Рондели (GFSIS).

Аджария, безусловно, особенный регион. Во-первых, это автономная республика, во-вторых, визитная карточка успешной Грузии, в-третьих, действительно стратегически важный регион, где когда-то стояла советская, а затем российская военная база. В культурном плане тоже все непросто – значительная часть населения – этнические грузины, перешедшие в эпоху османского владычества в ислам. При этом в мультикультурном Батуми, особенно в летние месяцы, русских туристов чуть ли не больше, чем самих батумцев. И несмотря на географическую близость турецкой границы, российское присутствие кажется не меньшим.

В годы правления Аслана Абашидзе – местного князька, который в своем феодальном правлении редко оглядывался на Тбилиси, Аджарию тоже рассматривали как потенциальную горячую точку. Но после «Революции роз» стало очевидно, что центр региональных кланов не потерпит, и за Абашидзе прилетел на тот момент секретарь Совета безопасности России Игорь Иванов. Глава Аджарии, кстати, потом был объявлен в международный розыск, но до сих пор безбедно проживает в России.

Москву, надо сказать, забрала из Батуми Абашидзе и свою базу, но не ушла из региона. Она до сих пор играет на аджарских противоречиях, например, межконфессиональных. Недавний конфликт в селе Букнари в соседней Гурии, где мусульмане-выходцы из Аджарии заявили о притеснениях со стороны православных, лишь одно из звеньев политики управляемого хаоса. Неслучайно, что в связях с Москвой подозревают именно самых радикальных первосвященников Грузинской православной церкви. Равнение на единоверную Россию представляется безальтернативным выборов перед лицом неоосманской Турции.

«Внутренняя исламофобия , в основном, связана исторической травмой, но при этом и с неправильным переосмыслением исторического опыта и травм. Неправильного восприятия с точки зрения сегодняшней перспективы. При этом мы наблюдаем исламофобию нового типа, которая более или менее связана с проблемой глобальной исламофобии, которую мы наблюдаем на Западе и в США в связи с мигрантами. Поэтому очень часто новоиспеченные группы используют именно этот дискурс. В целом эти две проблемы усложнят отношение к мусульманам в нашей стране. То, что произошло в Букрани хорошо демонстрирует этот процесс.  Эти страхи связаны с тем, что ислам усилиться, вторгнется в грузинские села. У этих страхов есть исторические корни, но неприемлемо, чтобы наши гражданские сограждане, которые просто формальные сограждане, они вместе с нами создавали историю, являются участниками экономической, политической и культурной системы. А грузинская культура всегда была гибридной, в которой сочетались западные, восточные, исламские и христианские связи. Несмотря на это, к сожалению, мы все еще смотрим на процессы с перспективы 18 века», — Тамта Микеладзе, неправительственная организация EMC.

Усложняет ситуациюбездействие центрального правительства, которое предпочитает реагировать на такие кризисы реактивно, избегая лобовых столкновений с духовенством и пренебрегая правами религиозных меньшинств. А любой информационный вакуум заставляет массы додумывать самим либо принимать наиболее, прямо скажем, популистскую версию.

«Я считаю, что у конфликтов есть свои причины, которые носят системный характер. С одной стороны, это итог этно-националистической идеологии, которая идет с 90-х и уже с 2000-х доминирует в нашем обществе. Можно сказать, что эта идеология мешает нам в строительстве демократического государства. Она стоит на представлении о том, что православные грузины стоят выше других энто- или религиозных групп. И в нем представители разных групп занимают разные ступени социальной лестницы. С одной стороны, мы имеем этно-национализм и его культивацию со стороны разных групп – это религиозные круги, клирики и их мощное влияние в том числе и в регионах Грузии. С другой стороны, проблемы в системе образования, которая несвободна от шовинизма и этно-центристских представлений. Мы наблюдаем определенные попытки проведения реформ в этом направлении, но положение существенно не меняется. Еще одной проблемой является политическая риторика, которая не может создать дискурс, отличающийся от этно-религиозного, основанный на равноправии и более прогрессивных идеях. Стороны официальных лиц мы наблюдаем открытую и излишнюю лояльность, которая выражается в их заявлениях и практиках. Еще одной причиной является государственная политика в сфере свободы религии, которая рассматривает религиозные меньшинства с точки зрения опасности и не видит в них своих граждан», — Тамта Микеладзе, неправительственная организация EMC.

Надо сказать, что никто не призывает питать иллюзии относительно внешней политики РеджепаЭрдогана. Да, он действует в традициях региональной державы, у которой есть свои интересы, в том числе экономические. И принадлежащие туркам бизнесы в Батуми – в том числе бросающиеся в глаза ресторанчики и хостелы – довольно заурядная картина. С другой стороны – Анкара – стратегический партнер Грузии. Турция – страна-член НАТО, которая поддерживает и евроатлантические устремления Тбилиси и которую с Грузией связывают глобальные энергетические проекты. В отличие от России, граждане которой буквально оптом скупают грузинскую причерноморскую недвижимость.

«Интерес многосторонний. И Грузия нуждается в Турции, а Турция – в Грузии. Для Грузии важно, что Турция – единственный член НАТО, с которым она граничит по суше. Соединяет Грузию с Европой физически – это путь и мост к Европе. И в то же время важный торговый партнер. Десятки тысяч граждан Грузии живут и работают в Турции и отправляют оттуда деньги своим семьям в Грузию. Также нас соединяют важные проекты, такие как Баку-Тбилиси-Джейхан, Баку-Тбилиси-Карс и другие. Турции тоже нужна Грузия, поскольку для нее это самый безопасный путь к таким торговым партнерам, как Азербайджан, Россия и страны Центральной Азии. Для Турции важна и стабильность в Грузии, чтобы не возникало угроз этим инфраструктурным проектам», — Зураб Батиашвили, исследователь Фонда Рондели (GFSIS).

А теперь вернёмся к Карскому договору, якобы угрожающему Аджарии. Соглашение было подписано13 октября 1921 года. Срок действия оговорённе был!

В 1992 году– уже после развала Советского Союза – Грузия и Турция заключили новый «Договор о дружбе, сотрудничестве и добрососедстве». Вего преамбуле упоминается и документ, подписанный в Карсе. В частности, говорится, цитирую: «Стороны заявляют, что намерены соблюдать договоры и соглашения, заключенные между ними, начиная с Карского договора от 13 октября 1921 года».

Ни официальный Тбилиси, ни официальная Анкара никогда не ставили под сомнение это соглашение. Кстати, сегодня Турция – единственный сосед Грузии, с которым у нее полностью делимитирована граница. Посольство Турции в Тбилиси неоднократно заверяло, что Карсскийдоговор, установивший нынешнюю пунктирную линию на карте, – бессрочный. Любые сообщения о возможном пересмотре сделки в дипмиссии называли дезинформацией.

«Идиотизм – даже допускать подобную мысль, что Турция может оспорить территориальную целостность и суверенитет Грузии. Это идиотизм. Гарантом этому являются слова президента Реджепа Тайпа Эрдогана, который с трибуны ООН заявил, что «мы поддерживаем территориальную целостность и суверенитет Грузии». До и после этого заявления мы не упускаем возможность фиксировать нашу позицию»,- Фатма Реджен Язган, посол Турции в Грузии.

Тема возможного пересмотра итогов Карсского договора – классическая страшилка. По такому же принципу работают запугивания засильем западной поп-культуры или экспансией капиталистов. И красиво оформленные истории о том, что нас чего-то лишают – не важно, пресловутых духовных скреп, экономического благосостояния или исторических земель, тут же срабатывают. Переключая наше внимание от реальных угроз. Потому что страхи вкупе с неосведомленностью – лучшие проводники пропаганды.