Наш собеседник – политолог Саро Сароян.
Господин Сароян, Никол Пашинян анонсировал хирургическое вмешательство в судебную систему. Позволят ли предпринимаемые властями шаги совершить революцию в судебной власти?
Судебный процесс по делу Роберта Кочаряна стал катализатором актуализации судебных реформ. Сложно сказать, куда мы придем, потому что препоны на пути реформ неизбежны. Однако реформы эти не могут остаться незавершенными – власть, которая их инициировала может быть свергнута. Она вынуждена будет довести реформы до конца, который удовлетворит ожиданиям большей части общества. Так что, тут должны быть либо конкретные результаты, либо власти придется пережить снижение доверия общества, нерешаемые судебные тяжбы и прочее.
Глава СНБ заявил, что веттингу должны быть подвергнуты не только судьи, но и все государственные чиновники. Означает ли это, что готовится люстрация, и не несет ли это в себе угрозы?
Думаю, глава СНБ сказал это, чтобы подстраховаться и обрести имидж лидера будущих перемен. Что касается люстрации, то она предполагает более фундаментальный процесс, между тем правительство пытается идти более мягким путем. После судебных реформ, скорее всего, появится востребованность в веттинге других органов. Эта востребованность есть и сейчас. Джинн выпущен из лампы, и те, кто попытается остановить процесс, вынуждены будут сделать это ценой своей политической смерти. Политические тренды развиваются так стремительно, что политики не успевают за ними и, будучи носителями иных ценностей, вынуждены идти против своих убеждений.
В какой мере может быть жизнеспособным переходное правосудие? Некоторые специалисты видят в этом серьезнейшие проблемы, другие говорят, что без переходного правосудия не обойтись.
Все зависит от того, кто будет осуществлять процесс и насколько глубоко он продвинется. Только с ответами на эти вопросы можно судить о жизнеспособности этого правосудия. Если этим займутся принципиальные профессионалы, и им будет открыт фронт работы, то эффекта можно ожидать. Пока я воздержусь от оптимистических оценок, потому что я еще не вижу независимого профессионального потенциала, который хотел бы вовлечься в процесс. Думаю, будут также установлены ограничения на некоторые дела или персон, что будет мешать реформированию.
АРФД созвала митинг и показала желтую карточку власти, обещая при случае и красную. Насколько шаги АРФД обусловлены активацией Роберта Кочаряна?
Это обусловлено пробуждением прежних сил после суда над Кочаряном. Прежние – это олигархи, чиновники, партии, преступные элементы и прочие. Судебный процесс стал базой для консолидации. Люди увидели, что завтра на этом месте может оказаться каждый из них, их могут лишить сколоченного имущества и тех рычагов, которые еще остались. Поэтому и происходит позициирование в Армении и Арцахе, вкупе с закулисными встречами. Активность прежних сил вынудила АРФД показать свой вес. Поэтому они предпочли заявить о себе как о легальной, публичной оппозиции, одновременно зондируя общественные настроения. В публичной деятельности я не виду ничего опасного, в отличие от теневых процессов, в тылу общества.
Вы думаете, ожидания АРФД по части общественной поддержки оправдались?
В Армении нет оснований для ожидания такой поддержки, это иллюзия, и прежние не имеют шансов. Кому-то из представителей прежнего режима кажется, что они все еще пользуются симпатиями определенных групп, но, по сути, последние 20 лет все еще актуальны, и у прежних нет никаких шансов на успех. АРФД ассоциируется с прежним режимом, посему у него тоже нет шансов. В ближайшие годы все, кто был аффилирован с прежним режимом, будет безжалостно отвергаться и дискредитировать движение, к которому попытается примкнуть. Так что, прежние могут разве что заниматься теневыми делами, оказывая финансовое, внешнее влияние.
Оппоненты власти, в том числе АРФД, говорят о снижении рейтинга власти, о том, что на акцию с судами удалось привлечь 1100 человек, тогда как в прошлом году на улицу вышли 700 тыс.. Вы согласны с этим?
Общественные настроения, безусловно, трансформируются, что естественно. Люди выходят из революционной эйфории, правительство допускает ошибки, не оправдывает какие-то ожидания, не выполняет обещания. Но это не значит, что у прежних есть шанс влиять на эти настроения и повышать собственную значимость, склонив симпатии общества к себе.
Конкурентами нынешней власти являются не прежние, а новые силы. В Армении нет и не может быть контрреволюции. А прежние, получая внешнюю поддержку, могут нанести ущерб только государству и народу. Это нельзя назвать контрреволюцией. Это коллаборационизм в чистом виде – умышленное сотрудничество с внешней силой в ущерб собственному народу.
