В 1911 г. в одном из писем Севак пишет: «Хотелось бы перед окончательным возвращением на родину поехать в Венецию и провести там хотя бы одну весну, одну из считанных весен моей жизни. Хочется жить, чувствовать, что живешь… в предчувствии смерти».
Это было в августе 1914 года. Первая мировая война уже началась. На пристани в Константинополе жена поэта Янни была неприятно поражена царящей атмосферой: «Рубен, вернемся этим же пароходом, мне очень не нравится эта страна… Это ужасно – не видишь разве, ни на одном лице нет улыбки».
Несколько месяцев спустя, 24 апреля 1915 года, правительство младотурков арестовала и депортировало элиту армянской интеллигенции Константинополя. Более двух тысяч деятелей культуры, науки и искусства, государственных и религиозных деятелей, даже депутатов парламента были тайно вывезены из столицы и зверски убиты.
Чуть позже, в мае, был арестован и Севак. Его отправили в поселок Чангири в Анатолии, где уже находилась большая группа депортированных армян. Очевидцы рассказывают, что в ссылке он держался невероятно мужественно, подбадривая других и до конца оставаясь верным клятве Гиппократа…
Случилось так, что ему пришлось лечить дочь высокопоставленного турецкого чиновника. Та была при смерти. Доктор делал все возможное, чтобы спасти жизнь больной. Состояние ее с каждым днем улучшалось, более того, она влюбилась в своего спасителя. Отец девушки, желая по своему выразить благодарность, сказал Севаку:
- Доктор, вы все должны умереть, никому из вас не спастись. Но если примешь ислам и возьмешь мою дочь в жены, я спасу тебя…
Севак в ужасе ответил, что он уже женат и у него дети.
- Ничего страшного, — сказал турецкий чиновник. – Для нашей религии это не помеха.
Друзья Севака по ссылке уговаривали его согласиться, пойти на временное притворное вероотступничество ради спасения жизни. Но Рубен Севак понимал, что, спасая жизнь, он погубит душу.
Интересен тот факт, что Севак, будучи последовательным ученым-атеистом, тем не менее считал вероотступничество предательством. Изменой своему народу, своему назначению поэта, интеллигента.
«Мы – предводители народа. Если мы предадим свои идеалы, народ потеряет веру в справедливость борьбы. Мы должны быть примером. Мы должны умирать во имя бессмертия своего народа», — говорил он.
И вообще для него, человека высочайшей морали, поэта-рыцаря, нравственного максималиста, любая сделка с совестью была недопустимой. Вот почему он предпочел сознательную смерть. «Рыцарь жертвует собой, — писал Бердяев, — и своим благом, но никогда не жертвует ценностью, абсолютно верен ценности».
Р. Севак считал христианство высочайшей ценностью не столько в религиозном, сколько в общечеловеческом смысле. Назначение художника как носителя великих идеалов – вот ценность, которая выше физического существования.
26 августа 1915 года на рассвете группу из пяти человек в экипажах отправили в соседний городок Аяш. Среди них был Рубен Севак и другой крупный армянский поэт Даниэль Варужан. Рассказ очевидца, извозчика-турка по имени Гасан, раскрыл обстоятельства этого убийства.
По дороге были остановлены неизвестными. Казалось, напали разбойники, однако полицейский подобострастно поздоровался с незнакомцем, за которым следовало четверо вооруженных мужчин.
Перемещение, таким образом, было инсценировкой, западней. Руки у пяти жертв были связана, и они не могли сопротивляться. Полицейские обыскали их, ограбили и удалились. Извозчик издали наблюдал за этим. Пятеро палачей набросились на связанных людей, раздели их и привязали к деревьям.
«Затем главарь разбойников и его люди обнажили своим кинжалы и стали медленно и невозмутимо резать их. Вопли осужденных и их отчаянная ярость разрывали мне сердце» (журн. «Айреник», Бостон, 1930г., №1). Среди палачей был отец той девушки, которой Cевак спас жизнь.
Скорбная весть дошла до Янни, которая не покидала все это время Константинополь, пытаясь вызволить мужа из ссылки. Турки не имели права ее депортировать, так как у нее было германское подданство.
Она обращалась также к послу Германии Вагенгейму. Посол отреагировал на мольбу Янни спасти ее мужа следующим образом: «Ты – недостойная немка, ты предала свою нацию, вышла замуж за этого армянина и теперь пришла просить, чтобы я его вызволил! Он не должен вернуться. Они ушли умирать».
Содрогнувшись от такого ответа, Янни швырнула германский паспорт в лицу послу со словами: «У меня есть сын, я воспитаю его так, чтобы он когда-нибудь отомстил немцам за своего отца» (О. Чилинкирян. «Рубен Севак», Париж, 1985г.).
Янни Севак отказалась от немецкого подданства, перестала говорить по-немецки, дала своим детям армянское образование. В 20–30-е годы она играла на сценах парижских театров, выпустила несколько своих поэтических сборников на французском языке. Янни скончалась в Ницце 28 декабря 1967 года. Согласно ее завещанию, ее хоронили по армянскому обряду.
Опасения Рубена Севака были не напрасными. Янни действительно пришлось «раскрыть объятья» жесточайшей буре, выпавшей на долю поэта и его народа, пришлось разделить их трагическую судьбу. И сделала она это удивительно достойно.
