Второй президент Армении Роберт Кочарян ответил на вопросы «Голоса Армении», коснувшись внутренней и внешней политики страны, а также некоторых вопросов, связанных с судебным разбирательством в его отношении.
Ниже представляем интервью:
— У власти нет внятной концепции развития. Что Вы намерены противопоставить голому популизму, иными словами, чем обоснована ваша заявка на возвращение в действующую политику? Государству необходим жизнеспособный проект развития, люди хотят знать, что завтра будет со страной, ведь время работает не только против премьер-министра, но и против Армении и Арцаха.
— Управленческий опыт, концептуальную программу экономического и социального развития страны и профессиональную прогнозируемую команду управленцев. Государственная машина должна работать, как часы, причем в понятном для общества режиме. Без этого успешная модернизация страны, проведение реформ и осуществление эффективного управления просто невозможны. За моей спиной опыт успешного президентства в Карабахе и Армении. В последние 10 лет я был в совете директоров крупной инвестиционной компании, работающей в самых различных отраслях экономики. Так что у меня уникальный опыт военного и государственного строительства, масштабных социально-экономических реформ и понимание механизмов функционирования современного бизнеса. Много ли людей с таким опытом в Армении?
— Для части общества быть в оппозиции — значит быть с Кочаряном, в противном случае сопротивление беззакониям власти не представляется продуктивным. Как долго Вы намерены следовать тактике выжидания и в какой момент озвучите свои представления о конкретном формате оппозиции, задачей которого будет формирование ситуации «консенсус минус один»? Известно, что в парламенте оппозиции как таковой нет, дееспособный альтернативный политический полюс может возникнуть при Вашем участии и вокруг Вас.
— Думаю, что «консенсус минус один» как идея в политическом поле уже сложилась. Все видят, что госаппарат обслуживает не программы развития страны, а инстинкты и капризы одного человека, исходящие из его крайне упрощенного мировоззрения. О примитивности властей и ее функциональной импотенции сегодня говорят все. То есть почва для консолидации в оппозиционном поле более чем благодатная. Однако не думаю, что сразу же сложится единый центр консолидации. Полагаю, что центров тяготения с разной силой притяжения будет несколько, но между ними наладится активное взаимодействие. Причем именно там сконцентрируется политически активная интеллектуальная часть общества. В этих процессах я буду важным звеном, но далеко не единственным. Стране нужна широкая консолидация здоровых сил. Этот процесс непременно приведет также к радикализации парламентской оппозиции, иначе она потеряет свой электорат. Осенью процесс консолидации и формирования партнерства на оппозиционном поле завершится и политическая борьба примет системный и масштабный характер.
— Не кажется ли Вам, что нестандартная ситуация на политическом поле требует нестандартных подходов, в противном случае недовольство «снизу» может привести к тому, что вопрос власти опять будет решаться на улице и вместо одного популиста к власти придет другой? Как предотвратить подобную угрозу?
— Думаю, что вопрос власти в любом случае будет решаться на улице… на досрочных парламентских выборах. С таким качеством управления эта власть долго не продержится и не имеет перспективы переизбрания. При этом избиратель уже будет сыт по горло популистами и станет разборчивее в своем выборе. Обычно провалившихся популистов сменяют опытные, образованные и уравновешенные прагматики, такова логика политических процессов. Свежий пример – результаты досрочных парламентских выборов в Греции.
— Увеличение роли турецко-азербайджанского фактора в грузинской экономике и новые сложности в отношениях США и Ирана содержат вызовы нового качества для будущего Армении и Арцаха. Регион меняется, привлекая внимание сверхдержав. Готова ли наша страна противостоять этим вызовам или мы можем окончательно утратить возможность развития?
— Надо задать себе прямой вопрос: что нужно Армении, чтобы стать влиятельным игроком в нашем регионе? Чем мы интересны, в чем наши преимущества перед соседями? Где наши проблемы? Честный ответ будет явно неутешителен.
Мы зажаты между четырьмя странами. С Турцией и Азербайджаном у нас отношения, мягко говоря, не сложились. Иран — в черном списке у США, под постоянным санкционным давлением. Грузия активно стремится в геополитический альянс, конфликтующий с тем, где Армения прописалась, и от которого мы географически оторваны грузинской территорией. У нас небольшое стареющее население при стабильно ухудшающейся демографической ситуации, что лишает нас эффекта масштабной экономики. Проблемные отношения с двумя из четырех соседей не позволяют стать региональной либеральной площадкой для широкого спектра разного рода сервисов. Мы не обладаем сколь-либо значительными природными ресурсами, делающими нас привлекательными для крупных транснациональных корпораций. У нас небольшая территория, и нас легко обойти новыми коммуникациями. Имеющиеся транспортные проблемы влияют на себестоимость продукции и сильно сужают возможные сегменты индустриального развития. Унаследованный от СССР технически грамотный человеческий капитал, необходимый для развития наукоемкой индустрии, безвозвратно растрачен. Участие диаспоры в экономическом развитии Армении имеет явную тенденцию к сокращению. Диаспора ассимилируется в странах пребывания в силу как объективных мотиваций второго и третьего поколения эмигрантов, так и эрозии национальной идеи под давлением глобализации. По тем же причинам слабеют традиционные институты самоорганизации армянских общин. Добавьте к этому перечню проблему карабахского урегулирования.
Это неполный список вызовов, стоящих перед страной.
Можно ли их решать, опираясь на популизм и лозунговую болтовню? Очевидно, что нет, и для их преодоления нужны сверхусилия, сверхорганизованность и сверхкомпетентность. Мы должны быть исключительно эффективны во всем, что делаем, а делать мы должны только то, что двигает нас вперед. Сегодня нет никаких признаков того, что власть адекватно понимает всю сложность стоящих перед страной задач.
— Разделяете ли Вы опасения политологов по поводу того, что, изолируя Вас и дискредитируя РПА, власть готовится втянуть Армению в сепаратный геополитический сговор с США против Ирана? Иными словами, преследует ли вендетта в отношении Вас некую геополитическую цель или речь идет только о сведении счетов с прошлым и попытке переложить на Вас вину за последствия событий 1 марта 2008 г.?
— Усердие, с которым пытаются любой ценой меня изолировать по совершенно надуманным обвинениям, вызывает много вопросов. Если это только навязчивая вендетта, то психологический профиль премьера должен вызывать у общества беспокойство. Политологам не нравится иррациональность, и поэтому они ищут объяснимые мотивы моего преследования. Их опасения правдоподобны, но все же остаются в сфере аналитических выводов.
— Политологи (в том числе российские) все чаще увязывают Ваши аресты с некими обещаниями премьер-министра западным элитам относительно ослабления российского влияния на РА. Как, на Ваш взгляд, выглядит ситуация в контексте глобального политического противостояния Россия — Запад?
— Для Армении коридор для приемлемой и объяснимой комплементарности во внешней политике чрезвычайно сузился. Это осложняет жизнь властей, которые «поменяли» геополитические ориентиры за одну ночь. При этом они продолжают думать по-прежнему, но вынуждены притворяться, имитировать искренность, что далеко не всегда получается. Отсюда и исходят политическое двурушничество, размазанные геополитические ориентиры, постоянные проколы и, как следствие, неполноценные отношения с партнерами. Невозможно успешно делать то, во что не веришь и в чем не убежден.
— Налицо фальстарт президентской гонки в Республике Арцах. Верите ли Вы в возможность экспорта революции из Армении, который может привести к досрочным парламентским и президентским выборам?
— Надеюсь, этого не произойдет, несмотря на настойчивые усилия властей Армении. Досрочные выборы обычно являются отражением внутриполитического кризиса, признаков которого в Карабахе точно нет. Создавать там рукотворный кризис безответственно, это станет предательством национальных интересов. Карабахцы должны проявить твердость и отвергнуть любые попытки деструктивного вмешательства.
— Комедия с правосудием показала, как панически боятся Вас проходимцы от политики. Не считаете ли Вы, что возглавить оппозиционное движение можно в любой ситуации и это более короткий путь к свободе и справедливости, нежели судебное разбирательство в условиях откровенного давления на судей со стороны власти?
— Происходящее с армянским правосудием останется позором для страны на многие годы. Количество грубых нарушений моих прав за год преследования шокирует даже видавших виды адвокатов. Прилюдно лишать обвиняемого всех прав в ходе «судебного» заседания не позволяли себе даже средневековые мракобесы от «правосудия». Сейчас беззаконие продолжается, различными уловками мне не дают возможности обжалования незаконного решения об аресте. Прокуратура страны стала политической инквизицией. Трудно представить, что такой беспредел где-либо еще возможен.
Сложно игнорировать навязанную мне «судебную» составляющую моей политической активности. Приходится в заключении совмещать оппозиционную деятельность и правовую защиту, если можно ее таковой называть. Однако здесь есть и определенный позитив. Власть в истерике сорвала с себя благодушную маску борца за справедливость, показав всем, что ее лозунги и озвученные ценности не имеют ничего общего с реальностью. Это критически важно для думающей части общества, и власть лишилась ее поддержки.
