АрмИнфо.Директор Института востоковедения Национальной академии наук Армении, академик Рубен Сафрастян в интервью АрмИнфо рассуждает о региональной роли Турции. Делится видением российского фактора и геополитики в армяно-турецких отношениях, а также факторе Армении в формировании кавказской политики Анкары. Комментирует турецкие интересы в Арцахском вопросе, а также фактор Эрдогана в турецкой внешней политике.
— Сегодняшняя Турция продолжает оставаться достаточно непредсказуемой страной. С одной стороны – это страна-изгой, с другой за развитие отношений с Анкарой активно конкурируют США и Россия. При этом, Турция ведет военные действия в Сирии, в Ираке против курдов на собственной территории. Представляет ли сегодня подобная Турция реальную угрозу безопасности Армении?
Думаю, что представляет, в том числе и военную. Удерживая границы с Арменией закрытыми, Турция, используя сложное географическое и геополитическое положение Армении, тем самым оказывает давление с целью достичь изменения политического курса Еревана. Подобная политика в современном мире встречается не часто. И подобная политика давления со временем вполне может стать более агрессивной, включив в себя военную компоненту. Уже несколько лет в турецком Генштабе изучают армянский язык, что говорит о том, что турецкие военные рассматривают Армению в качестве военного противника. Не будем забывать и прямых угроз применения военной силы против Армении со стороны высшего политического руководства Турции в первую очередь президента Тургута Озала в 1992-93 гг. Все это сопровождалось передислокацией ВС Турции поближе к границам Армении.
Таким образом, недавняя история заставляет нас быть начеку. Особенно в отношении страны, имеющей большую армию и проводящей, особенно в последние годы, авантюристскую внешнюю политику. Непредсказуемость турецкого лидера Эрдогана превзошла уже все границы. И, конечно же, нельзя исключать широкомасштабных военных действий со стороны союзного Турции Азербайджана. По подсказке Анкары или самостоятельно. В подобном случае нам следует ожидать, что Турция попытается в эти действия вмешаться.
— Какое значение для Турции сегодня имеет Нахиджеван, и в какой мере скоординированы позиции Баку и Анкары в вопросе этого азербайджанского эксклава?
В январе 1920 года тогда еще османский парламент по прямому указанию Мустафы Кемаля принял т.н. “Национальный обет”, обрисовав границы Турции как государства, которому предстояло возникнуть на руинах Османской империи. В середине 20-х парламент уже Турецкой республики утвердил эти границы. У меня есть соответствующая карта, на которой Нахиджеван наряду с Батуми, Алеппо, Мосулом, Кипром, частью Балкан рассматривается как территория Турции. В Азербайджане упоминания об этой карте обычно воспринимают очень нервно, но – это факт.
Теперь отойдем от истории к современной геополитике. За собственными пределами Турция имеет две военные базы в Судане и в Катаре. И в последнее время участились разговоры о появлении третьей – в Нахиджеване. Меня очень заинтересовал первоисточник этой информации и, как мне кажется, мне удалось его найти. В сентябре 2018-го в одной не очень известной турецкой газете появилась публикация, согласно которой “в кулисах власти в Анкаре обсуждается вопрос создания военной базы в Нахиджеване”. По всей видимости, эта утечка носила специальный характер и имела своей целью зондаж почвы. Добавив к этому усиление военного сотрудничества Баку и Анкары на территории Нахиджевана, совместные военные маневры, совещания можно констатировать очевидную активизацию Турции на нахиджеванском направлении. На основе анализа всех этих факторов, могу предположить, что сейчас идет подготовительный этап создания в Нахиджеване турецкой военной базы. Это будет нескоро, но подготовка к этому уже идет. Основные цели Анкары носят геополитический характер и отталкиваются от российско-турецкого соперничества за влияние на Южном Кавказе.
— То есть турки создают противовес 102-й РВБ в Гюмри?
Думаю, да. После чего Турция предъявит заявку уже на вытеснение России с Южного Кавказа. Таким образом, намерения Анкары в отношении Нахиджевана я рассматриваю в качестве компоненты геостратегического и геополитического давления на Москву. Конечно, база станет дополнительным рычагом военного давления и на Армению. Но все это в будущем. Учитывая серьезную вовлеченность Турции в ближневосточные дела, сближение с Россией в различных сферах, пока что данная перспектива неактуальна. И сегодня постепенно лишь создаются предпосылки и соответствующие условия. На мой взгляд, Россия на конфиденциальном уровне уже выразила Турции недовольство, что привело к некоторому снижению турецкой активности на нахиджеванском направлении. Но геополитические цели Турции, при этом, остались прежние.
— Тема необходимости восстановления отношений с Турцией в армянском обществе достаточно деликатна и, в целом, непопулярна. Существуют ли какие-то общие углы, на основе которых Армения и Турция могли бы прийти к каким-то соглашениям вне интересов, прямо скажем, Азербайджана и России? Ведь, в глобальном смысле отсутствие отношений с западным соседом не исходит из интересов Армении…
Конечно, это так. Это в наших интересах, но не в интересах Турции. Армения является членом ОДКБ, на территории Армении расположена российская военная база, между Арменией и Россией заключен военно-политический, стратегический союз. Соответственно, в условиях сохранения существующей конфигурации, нормализация отношений с Арменией не откроет для Турции возможность проявлять активность в Армении и шире на Южном Кавказе.
— То есть сценарий Турции в Грузии в Армении не сработает…
Не сработает. Он может сработать исключительно в случае ухода России из Армении – это будет уже совершенно другая ситуация. Существующая ситуация к усилению турецкого влияния в регионе, даже в случае нормализации отношений с Арменией, однозначно не приведет.
Мне кажется, что Турция просчитала все эти нюансы в политике в отношении Армении сразу после развала СССР, одной из первых признав в 1991 году независимость Армении и отказавшись устанавливать с нами дипотношения. Анкара поспешила признать независимость Армении, учитывая важность, которую представляет для нее наличие буферной зоны – Южного Кавказа между Турцией и Россией.
Второе – в геостратегическом смысле для Турции важно, чтобы эта буферная зона находилась под ее влиянием, а не под влиянием России. А Армения рассматривается Анкарой как традиционно пророссийская страна. Соответственно, Армению необходимо как можно больше изолировать, оказывать давление, препятствуя ее усилению и соответственно усилению роли России на Южном Кавказе.
Турция – страна, формирующая свои внешнеполитические приоритеты на геостратегических и геополитических расчетах, а не каком-то сиюминутном политическом подходе. Экономического интереса для Турции Армения не представляет – слишком маленький рынок.
— Из Ваших слов следует, что в Анкаре в определенном смысле опасаются Армению…
Основываясь на собственных неоднократных встречах с представителями турецкого руководства, аналитического сообщества, могу сказать, что в Турции существует уверенность в том, что, если у Армении появится хоть какая-то возможность, Армения начнет быстро развиваться. Турки хорошо знают армян и убеждены в нашей созидательности. Мы не имеем выхода к морю, но в нормальных условиях расположение Армении в центре региона предполагает, что все важнейшие коммуникации должна проходить по нашей территории. А это также возможность для быстрого развития Армении. А зачем Турции давать Армении возможность развития, если это будет сопровождаться усилением региональных позиций России?
— Опять-таки из Ваших слов следует, что за неимением лучшего Турция заинтересована в сохранении статус-кво вокруг Арцаха…
Это очень хороший вопрос. Что значит для Турции Арцах? В геополитическом смысле Турция заинтересовалась Арцахом только после взятия нами в 1992 году Шуши. Турки забеспокоились, потому что взятие города-крепости продемонстрировало, что Армения имеет потенциал, позволяющий решать сложные военные задачи. Конечно, идеальным вариантом для Турции стал бы Арцах в составе Азербайджана. Но ее не очень беспокоит и существующий статус-кво. В какой-то степени для Анкары – это возможность больше влиять на Азербайджан. Как и для России влиять на Армению. Так что здесь все действительно предельно ясно.
— Завершим интервью тем с чего начали. Авантюризм Эрдогана импульсивен или же, все-таки, глубоко продуман? Ведь именно в его результате Турция сегодня находится на первом плане глобальной политики: треугольник Турция-США-Россия, Турция-Кипр-ЕС и т. д…
Если бы этот вопрос был мне задан несколько лет назад, я бы сказал, что подобная политика Эрдогана вызывает сопротивление в первую очередь военных. Именно турецкий Генштаб, его аналитики, всегда оценивали ситуацию наиболее трезво и объективно. Однако, в условиях прекращения существования этого одного из центров военно-политической власти в Турции, все осталось в руках Эрдогана. И череда побед внутри Турции, за исключением итогов выборов в Стамбуле поражений за все эти годы у него не было, вызвала у Эрдогана великодержавные диктаторские замашки. Скажем прямо, вызвали не на пустом месте.
Все это привело к убеждению, что он может позволять себе многое и во внешней политике, особенно на обеспеченной ему Ахметом Давудоглу идеологической основе неоосманизма.
Таким образом, успешный внутриполитический опыт вкупе с идеологическими конструкциями, которые, судя по всему, вбил себе в голову Эрдоган, приводят к формированию внешней политики Турции, которую я характеризую как авантюристическую. Тем не менее, именно в ее результате державы с потенциалом несравнимым с потенциалом Турции, в какой-то степени идут на поводу у Эрдогана. В том числе США и Россия, не говоря уже о европейских странах. Эрдоган действительно позволяет себе многое и пока это многое ему сходит с рук.
— Авантюризм Эрдогана проявляется в его игре на постоянное повышение ставок?
Совершенно верно. Он постоянно рискует и применяет в своей политике методы, которые могут очень дорого обойтись Турции. Но он видит, что этого не происходит и идет дальше, продолжая повышать геополитическую значимость Турции. В этом смысле действительно он ведет игру на повышение ставок. Эта игра опасна, она может завершиться для Турции очень плохо, но пока что она Эрдогану удается. При этом, в самой Турции постепенно ухудшается экономическая ситуация – по некоторым оценкам инфляция в стране доходит до 40%. Все это приводит к отторжению Эрдогана, особенно в крупных городах, людьми реально более-менее адекватно воспринимающими ситуацию в стране.
— По итогам всех последних выборов мы видим, что таковых в Турции меньшинство.
Это так. Молчаливое большинство продолжает его поддерживать. Эрдоган нащупал такую благодатную нишу как ислам, а Турция – все-таки мусульмане. Их больше.