Корреспондент EADaily побеседовал с российским историком Олегом Айрапетовым о войне в Карабахе, амбициях Турции, интересах Ирана и проблемах, которые открываются на современном этапе во внешней политике России.

— Олег Рудольфович, какими мотивами, на Ваш взгляд, руководствовался Ильхам Алиев, выбирая время для вооруженной атаки на Арцах (Нагорный Карабах)?

Тогда этот развал был остановлен, благодаря в том числе усилиям России. И к власти пришел Гейдар Алиев, который предложил создать международный консорциум, раздав всем главным игрокам проценты от доходов с продажи каспийской нефти, а свой клан сделав гарантом этих доходов. Таким образом, основные игроки на мировом рынке нефти стали заинтересованы в сохранении власти этого клана.

На первом этапе это сработало. Тогда роль России в Закавказье вообще и в Азербайджане в частности была огромной. Гейдар Алиев умел играть по правилам, умел подготовить аудиторию соответствующим образом. Это внешний фактор.

А внутренний — это пропаганда о возвращении Карабаха, деоккупации и так далее. Насаждение династической властью концепции наследственного исторического врага в лице Армении. Во всех школах преподается идея «древнего Азербайджана», пострадавшего от армянской агрессии. По факту же, новой нации, не имеющей корней для государственного исторического сравнения, для того чтобы объяснить все вопросы нужен был внешний враг. Возвращение Карабаха, очищенного от армян, стало национальной идеей, а новый геноцид — инструментом для действий в будущем. Впрочем, последняя идея все же остается для внутреннего пользования. А для внешней аудитории Азербайджан — республика толерантная, в которой традиционно сосуществуют народы, и президент которой заявляет не просто о наличии армян, а даже о 30 тысячной процветающей армянской общине Баку. Впрочем, официальная пропаганда пока не показала ее представителей, что не удивительно. В стране, где преступно не только быть армянином, а даже иметь какого-то армянского родственника в прошлом (упаси Боже, если прямого — дедушку армянина или прабабушку армянку!), что является признаком, который свидетельствует о недостаточной расовой чистоте. Это расистское государство. И вот они взрастили идею внешнего врага, а идея всегда в конечном итоге требует действия. Развив идею, ты рано или поздно должен начать действовать, иначе люди не поймут логику твоего бездействия. И время для действия безусловно настало.

Азербайджан — классическая нефтеносная деспотия с тенденцией к установлению наследственной власти. И для того, чтобы это вся эта вертикаль укрепилась нужны были внешнеполитические победы. Нация создана, а теперь правящая династия и нация должны объединиться в праздновании военных успехов. Это произошло, потому что должно было произойти. Практически все аналитики, занимавшиеся Карабахом, прогнозировали начало войны на осень-зиму этого года, потому что в этот период усложняется проезд по перевалам, соединяющим Армению с Карабахом.

Второй важный момент заключается в том, что Азербайджан долго готовился к военным действиям особого типа. И не срывал этого. Ильхам Алиев говорил, что ставка будет сделана на новую бесконтактную войну. Методы и тактику они опробовали в двух небольших конфликтах — в апреле 2016 года и летом 2020 года. Все это вместе взятое и подвело Азербайджан к мысли о технической готовности наступления.

Последние 2−2,5 года еще одним подвигающим на активные действия фактором для Ильхама Алиева был премьер-министр Армении Никол Пашинян. Условно говоря, действия Пашиняна сложно оценивать, как способствующие укреплению армянских внешних позиций безопасности.

Армения, конечно, независимое государство, но условно независимое. Как и большинство других. Не знаю, как повел бы себя другой человек на месте Никола Пашиняна, но он не стал бы дразнить единственного реального союзника Армении, ухудшать или дискредитировать отношения с ним. Такую же линию в известной степени вел и предшественник Пашиняна. Это наблюдалось не только в Армении. Это так называемая многовекторная политика. Первым, начиная с 1990-х годов на этом поприще отметился Слободан Милошевич. Потом был многовекторый Виктор Янукович, потом в многовекторность играл Александр Лукашенко, и пока что ему это сходит с рук.

Никол Воваевич с одной стороны играл в многовекторность, но ведь во многовекторность играют и в Москве. У нас она до недавнего времени называлась несколько по другому — равноудаленностью. При этом нельзя не заметить — в России за последние 30 лет так и не возникло внятно артикулированного понимания того, что такое государственные интересы России в Закавказье. Ни один государственный деятель в России не объяснил, чего он хочет от Закавказья получить или какую схему реализовать в регионе. В лучшем случае предпочитают вспоминать о статус-кво, хотя всем ясно — удержать его не удастся. Еще в 2005 году, будучи чиновником, я сделал такой прогноз: «Равноудаленность ведет к равноотдаленности». Ничем другим такие игры не заканчиваются.