Тайна таркинской клинописи-«Таркинская клинопись».

Письмо царя Библоса Аменофису III (Аменхотепу III) из Египта. Телль-эль-Амарна. 1-я пол. 14 в. до н. э. Музей Передней Азии (Берлин).

КЛИ́НОПИСЬ, спо­соб пись­ма пу­тём вы­дав­ли­ва­ния на гли­не ком­би­на­ций кли­но­вид­ных чёр­то­чек, при­ме­няв­ший­ся в Пе­ред­ней Азии. К. впер­вые поя­ви­лась в Шу­ме­ре. Ок. 3000 до н. э. шу­ме­ры на­ча­ли пе­ре­да­вать изо­бра­же­ния­ми на­зва­ния отд. кон­крет­ных пред­ме­тов и об­щих по­ня­тий (см. Про­то­пись­мен­но­сти). Так, ри­су­нок но­ги стал пе­ре­да­вать по­ня­тия «хо­дить» (шу­мер­ское du-, rá-), «сто­ять» (gub-), «при­но­сить» (tum-) и т. п. Чис­ло зна­ков бы­ло по­ряд­ка ты­ся­чи. Зна­ки слу­жи­ли лишь ве­ха­ми для па­мя­ти, за­кре­п­ляв­ши­ми важ­ней­шие мо­мен­ты пе­ре­да­вае­мой мыс­ли, а не связ­ную речь, но т. к. чи­таю­щие го­во­ри­ли на од­ном язы­ке (шу­мер­ский язык), то зна­ки свя­зы­ва­лись с оп­ре­де­лён­ны­ми сло­ва­ми, что по­зво­ли­ло ис­поль­зо­вать эти зна­ки для обо­зна­че­ния зву­ковых ком­би­на­ций уже и не­за­ви­си­мо от их зна­че­ния; так, знак но­ги мог упот­реб­лять­ся не толь­ко для пе­ре­да­чи упо­мя­ну­тых гла­го­лов, но так­же для сло­гов -du-, -rá- и т. д.; знак звез­ды мог обо­значать и име­на dingir «бог» и an «небо», и слог -an-, и т. д.

Сло­вес­но-сло­го­вая пись­мен­ность cложилась в сис­те­му к сер. 3-го тыс. до н. э. Ос­но­ва име­ни или гла­го­ла вы­ра­жа­лась в ней идео­грам­мой (зна­ком для по­ня­тия), а грам­ма­тич. по­ка­за­те­ли и слу­жеб­ные сло­ва – зна­ка­ми в их сло­го­вом зна­че­нии. Оди­на­ко­во зву­чав­шие ос­но­вы разл. зна­че­ния вы­ра­жа­лись раз­ны­ми зна­ка­ми (омо­фо­ния). Ка­ж­дый знак мог иметь неск. зна­че­ний, как сло­го­вых, так и свя­зан­ных с по­ня­тия­ми (по­ли­фо­ния). Для вы­де­ле­ния слов, вы­ра­жав­ших по­ня­тия оп­ре­де­лён­ных ка­те­го­рий (напр., пти­цы, ры­бы, про­фес­сии и т. д.), при­ме­ня­лось не­боль­шое чис­ло де­тер­ми­на­ти­вов – не­про­из­но­си­мых по­ка­за­те­лей. Чис­ло зна­ков со­кра­ти­лось до 600, не счи­тая ком­би­ни­ро­ван­ных. С ус­ко­ре­ни­ем пись­ма ри­сун­ки уп­ро­ща­лись. Чёр­точ­ки зна­ков вдав­ли­ва­лись пря­мо­уголь­ной па­лоч­кой, вхо­дя­щей в гли­ну под уг­лом и по­то­му соз­да­вав­шей кли­но­вид­ное уг­луб­ле­ние. На­прав­ле­ние пись­ма: вна­ча­ле вер­ти­каль­ны­ми столб­ца­ми спра­ва на­ле­во, позд­нее – по­строч­ное, сле­ва на­пра­во. Ак­кад­цы (ва­ви­ло­ня­не и ас­си­рий­цы) при­спо­со­би­ли К. для сво­его се­мит­ско­го флек­тив­но­го язы­ка в сер. 3-го тыс. до н. э., со­кра­тив чис­ло наи­бо­лее упот­ре­би­тель­ных зна­ков до 300 и соз­дав но­вые сло­го­вые зна­че­ния, со­от­вет­ст­вую­щие фо­не­тич. сис­те­ме ак­кад­ско­го язы­ка; ста­ли упот­реб­лять­ся чис­то фо­не­тич. (сил­ла­бич.) за­пи­си слов; од­на­ко шу­мер­ские идео­грам­мы и на­пи­са­ние отд. слов и вы­ра­же­ний (в ак­кад­ском чте­нии) так­же про­дол­жа­ли при­ме­нять­ся. Ак­кад­ская сис­те­ма К. рас­про­стра­ни­лась за пре­де­лы Дву­ре­чья, при­спо­со­бив­шись так­же к элам­ско­му язы­ку, хур­рит­ско­му язы­ку, урарт­ско­му язы­ку, хет­то-лу­вий­ским язы­кам. На­чи­ная со 2-й пол. 1-го тыс. до н. э. К. ис­поль­зо­ва­лась в ре­лиг. и юри­дич. це­лях лишь в отд. го­ро­дах Юж. Дву­ре­чья (для уже мёрт­во­го шу­мер­ско­го и со­хра­няв­ше­го­ся в не­ко­то­рых го­ро­дах ак­кад­ско­го язы­ков).

Осо­бо вы­де­ля­ют­ся: 1) уга­рит­ская ал­фа­вит­ная К. из г. Уга­рит 2-го тыс. до н. э. – при­спо­соб­ле­ние др.-се­мит­ско­го ал­фа­ви­та к пись­му на гли­не; с ак­кад­ской К. сход­на лишь спо­со­бом на­не­се­ния зна­ков; 2) иран­ская («др.-пер­сид­ская») сло­го­вая К. 6–4 вв. до н. э.; рас­шиф­ров­ка её на­ча­та Г. Ф. Гро­те­фен­дом в 1802, К. Лас­се­ном в 1836 и др.; на­ли­чие трёхъ­я­зыч­ных пер­сид­ско-элам­ско-ак­кад­ских над­пи­сей по­зво­ли­ло в 1850-х гг. рас­шиф­ро­вать и ак­кад­скую К. (Г. К. Ро­улин­сон, ирл. учё­ный Э. Хинкс, франц. учё­ный Ж. Оп­перт и др.). Шу­мер­ская сис­те­ма К. бы­ла рас­шиф­ро­ва­на ря­дом учё­- ных в кон. 19 – нач. 20 вв., уга­рит­ская – в 1930–32 франц. учё­ным Ш. Ви­рол­ло, нем. учё­ным Х. Бау­эром и др. На­ча­ло рас­шиф­ров­ке ар­ха­ич. шу­мер­ско­го ри­су­ноч­но­го пись­ма по­ло­же­но рос. учё­ным А. А. Вай­ма­ном. Хетт­ская и урарт­ская К., от­но­ся­щие­ся к ак­кад­ской сис­те­ме, не ну­ж­да­лись в рас­шиф­ров­ке в соб­ст­вен­ном смыс­ле.

Фор­мы па­мят­ни­ков К. раз­но­об­раз­ны (приз­мы, ци­лин­д­ры, ко­ну­сы, ка­мен­ные пли­ты); наи­бо­лее рас­про­стра­не­ны плит­ки из гли­ны. Со­хра­ни­лось ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во тек­стов, на­пи­сан­ных К.: де­ло­вые до­ку­мен­ты, ис­то­рич. над­пи­си, эпос, сло­ва­ри, на­уч. со­чи­не­ния (см., напр., Кли­но­пис­ные ма­те­ма­ти­чес­кие тек­сты), ре­лиг.-ма­гич. тек­сты.

Тегерком, Таргу, Телреку, Семендер, Анжу… За семь тысяч лет, что люди живут на склонах горы Тарки-Тау, как только ни называли местность, где сегодня находится поселок Тарки. Менялись названия, но не расположение древнего города: в своеобразном «гнезде», созданном природой в крутом склоне горы. Место уютное и защищенное. Именно в таких местах еще до недавних времен строили лучшие крепости…

Крепость Тарки

Из Тарки открывается панорамный вид на Махачкалу и Каспийское море. Идеальная площадка для слежения за неприятелем: всё как на ладони, ни один вражеский корабль в местной бухте не остался бы незамеченным.

Место, некогда популярное у завоевателей и торговцев. У горы Тарки-Тау пересекались разные народы: здесь проходил Великий Шелковый путь, торговый путь из Поволжья в Закавказье и Иран, отсюда форсировали Кавказ завоеватели Азии. В армянских летописях VIII века, рассказывающих о вторжении «хищников»-арабов на территорию современного Дагестана, из городов упоминаются только два — Дербент и Тарки. Самое узкое место прикаспийской низменности — там, где между горами и морем расположился древний Дербент, — персы называли «Железной дверью». Укрепления у северного коридора, в Тарках, — «Дальней дверью».

Подобраться к Тарки с тыла невозможно: пропасть. Отвесные скалы закрывают древний город с трех сторон. Подступы к плато некогда охраняли сторожевые башни Казикумухского шамхальства — было такое государство на территории Дагестана в XI–XVII веках.

Важная для города-крепости особенность: собственные источники воды обеспечивали Тарки автономность во время длительной осады. Вода здесь просачивается сквозь окружающие скалы многочисленными ключами.

Тарки, как и Дербент, за время своего существования успел побывать форпостом Персии, Арабского халифата, Кавказской Албании, Хазарского Каганата, Золотой орды, Османской империи… С XIX века дагестанские города стали южными форпостами России.

В 1821 году генерал Ермолов, покоритель Дагестана, построил возле Тарки русскую крепость, завершив тем самым укрепление Сунженской линии. Еще в 1970-е туристам показывали наблюдательный пункт, укрепленный каменной кладкой. Позже он помешал промышленной разработке камня и был снесен. Остались лишь ячейки, вырубленные в отвесной скале…

Исчезнувшая русская крепость носила название «Бурная» — ветра на Тарки-Тау действительно суровые. «Ветер здесь дует два раза в год, — шутят махачкалинцы. — Сначала слева направо, а потом сразу в обратную сторону». Но окружающие скалы защищают Тарки даже от грозных ветров.

О ней русский востоковед И. Березин, посетивший Тарки в 1842 г. писал: «Эти надписи древнее походов Александра Македонского и имеют историческое значение и принадлежат большей частью к царским грамотам».

Однако с того времена наша наука в изучении данной надписи продвинулась немного. Она по сей день все еще остается недешифрованной.

Что же собой представляла эта почти забытая сегодня исследователями т.н. «Таркинская клинописная надпись» и какова история его обнаружения и изучения?

Она была выявлена неким немецким медиком в конце 1660-х гг. в Тарках и стала известна голландскому географу Николаю Корнелиссону Витсену, проживавшему в те годы в Москве и затем опубликовавшему надпись в своей книге «Северная и Восточная Тартария», имевшей несколько изданий и переведенной на несколько языков. В 1722 г. сопровождавший Петра I во время Каспийского похода Д. Кантемир зарисовал эту надпись, о чем сообщает Э.Бюрнуф, нашедший эту копию с припиской Ю.Клапрота: «Надпись из Тарку, по рисунку князя-Дмитрия Кантемира…» В 1820-х гг. этой надписью интересовались Г.Гротефенд, Сен-Мартен. В дальнейшем Э.Бюрнуф, дешифровавший в 1836 г. 32 знака древнеперсидской клинописи, сличил обе копии Таркинской надписи и пришел к выводу, что они воспроизводят одну и ту же надпись, а рисунок Кантемира не является копией с публикации Витсена. Ему же принадлежит заслуга прочтения на основе древне-персидской клинописи первых пяти знаков надписи как «Аршакид» (a-ra-sa-ku-ta), что дало повод Бюрнуфу для заключения о принадлежности Таркинской надписи «одному из Армянских Аршакидов, царю вроде Хосрова Великого, победившего Хазар в самой отчизне их и о котором мы знаем, что он повелел высечь надписи, долженствовавшие увековечить память его победы».

Поиски этой надписи, предпринятые в XIX в. и в наше время, не принесли желаемого результата. Однако, сомневаться в ее существовании и подлинности не приходится по той простой причине, что она была опубликована более чем за 100 лет до дешифровки древнеперсидской клинописи и первое ее слово ясно читается именно на основе этой системы письма.

Русский востоковед Н.В.Ханыков, опираясь на сообщение Витсена о том, что клинописные надписи, виденные немецким медиком, находятся «за Тарку, Буйнаком и Осмином» (соответственно совр. села Тарки, Уллубий-аул и Усемикент), локализовал Таркинскую надпись между Буйнаком и Дербентом. Л.И.Лавров неверно полагал, что Витсен перепутал место находки надписи, «которое на самом деле могло быть не в Дагестане, а на юге Закавказья». В.Г.Котович же считал возможным приурочить ее к городищу Таргу близ с.Усемикент, что вполне вероятно, учитывая и расположение здесь обрывистых скальных выходов возвышающегося к северу от городища плато, где и могла быть высечена надпись. Но, судя по тексту Витсена, в котором информации о надписях предшествует описание «города Тарку» и приписке Клапрота к зарисовке Кантемира, рассматриваемая надпись, скорее всего, могла находиться в районе Тарки (где выявлены поселение и могильник албано-сарматского времени), на обнажениях скал горы Тарки-тау. В свете изложенного инетерес представляют сведения этнографических источников. Как рассказывают, у въезда в старую резиденцию кумыкских шаухалов Тарки на склоне Тарки-тау (на Чагар ёл) еще в начале 50-х годов ХХ в. (вплоть до разработки этого участка под каменный карьер) находилась каменная глыба с «какими-то непонятными знаками-надписями», издавна называемая местными жителями «Язывлу яр» («Тамгъалы таш»).

Археолог М. С. Гаджиев (см.: работу «Между Европой и Азией».) считал возможным относить таркинскую надпись ко времени младших ветвей Аршакидов — армянской или мидийской (атропатенской), возникших в 60-х г. н.э. Однако, член-корр. РАН, проф. М.А. Дандамаев, обратил внимание на весьма специфический и загадочный характер таркинской клинописи. По его мнению, начало ее действительно читается A-ra-sa-ku-da, но, вопреки Бюрнуфу, не означает «Аршакид». Имя Аршак упоминается в одной древнеперсидской надписи на печати в форме A-ra-sa-kа. Таркинская надпись содержит также отдельные знаки древне персидской и поздневавилонской клиниписи (в том числе и надписей II-I вв. до н.э. и I в. н.э.), но чтению не поддается и считать ее вавилонской, если надпись скопирована верно, нельзя. Сказать что-либо относительно мидийского происхождения ее также невозможно, т.к. мидийские надписи пока не известны.

Таким образом, Таркинская клинописная надпись, имеющая важное значение для изучения НАШЕЙ истории, ныне ставит перед исследователями значительно больше вопросов, нежели дает ответов. Несомненно одно — эта надпись выступает еще одним показателем огромной центрообразующей роли и международного значения Тарков и притарковского региона на рубеже эр как в политическом, так и гео-экономическом и геокультурном аспектах.