С именем маршала Ивана Баграмяна связаны самые блистательные победы Великой Отечественной войны: легендарное сражение на Курской дуге, масштабная операция «Багратион», штурм Кенигсберга. Баграмян обладал особым почерком стратега. Он точно предугадывал действия противника и был мастером неожиданных, а и порой рискованных ударов.
Ему не раз приходилось ходить по лезвию бритвы. Например, в 1942 году, когда наступательная операция под Харьковом, которую разрабатывал Баграмян, обернулась небывалой катастрофой.
Сталин тогда назвал Баграмяна главным виновником поражения. От расстрела и военного трибунала его спас Жуков. Он заявил Сталину, что вина за провал Харьковской операции лежит отчасти на Ставке и Генеральном штабе. В послевоенные годы Баграмян будет единственным, кто поддержит Жукова в опале.
Поразительная преданность — вот, что отличало маршала Баграмяна. Он один из немногих военачальников, который не имел фронтовых подруг и был верен своей жене. А о его непоколебимой преданности дружбе до сих пор ходят легенды.
Маршал Баграмян и Роман Кармен
Иван Баграмян с внуком Иваном
Иван Баграмян с супругой
Иван Баграмян и его родные с Уильямом Сарояном
И.Баграмян. 1915 год
Маршалы И.Баграмян и Г.Жуков
Маршалы А.Василевский и И.Баграмян на войне
И.Баграмян и К.Ворошилов
И.Баграмян с сыном полка Афанасием Фирсовым
М.ПЕШКОВА: 12 июля – 67 лет крупнейшего танкового сражения Второй мировой войны, под Прохоровкой. Туда, на место главного события Курской дуги, отправилась делегация потомков полководцев Победы. Среди них и мой собеседник, внук маршала Баграмяна – Иван Баграмян, воспитывавшийся у деда с бабушкой в Риге. Баграмян после войны командовал Прибалтийским военным округом. С детских воспоминаний начал рассказ Иван Сергеевич.
И.БАГРАМЯН: Он и Тамара Амаяковна – это моя бабушка, его супруга – они были ближе, чем отец и мать, которые приезжали только в отпуск, приезжали на праздники. Практически все свое воспитание я получил от них.
М.ПЕШКОВА: Как ваш дед встретил войну? Где его застала война?
И.БАГРАМЯН: Войну он как раз встретил на Украине, он был в то время в Киевском военном округе.
М.ПЕШКОВА: Это в том округе, которым командовал Жуков?
И.БАГРАМЯН: Да. В то время как раз вот Жуков к себе и пригласил, это было в 40-м еще году. Это был как раз тот период, когда дед после преподавательской работы в академии Генерального штаба, все хотел поехать на командную работу в армию и войска. И вот, его старый друг Жуков, они познакомились в конце 20-х годов, когда в Петербурге, в то время это был Ленинград, были кавалерийские курсы. И из первого этого выпуска вышли такие прославленные полководцы, как Жуков, Рокоссовский, Еременко и мой дед. Это 26-27гг. А 34-й год он закончил Академию Фрунзе.
М.ПЕШКОВА: Но до этого у деда уже была большая военная биография.
И.БАГРАМЯН: Да.
М.ПЕШКОВА: Он ее начал с 1915 года, как он попал в армию?
И.БАГРАМЯН: Он ушел добровольцем. Он был из простой семьи: отец был рабочим на железной дороге, и дед уже в то время решил идти по стопам своего отца, обучался он в Тифлисе. И когда началась Первая мировая война, 15-й год – как раз Турция напала на Россию, он пошел добровольцем. И его стаж военный, он был в строю с 1915 по 1968 год, когда он ушел группу генеральных инспекторов. А перед этим у него была должность, он был зам министра обороны, командующий тылом и вооруженными силами.
М.ПЕШКОВА: Чьим замом он был, какого министра?
И.БАГРАМЯН: Последним начальником был Гречко, маршал Советского союза. А до этого Малиновский, а еще до этого Жуков.
М.ПЕШКОВА: Тут-то мне и хотелось спросить о той романтической истории романтической любви, которая была между вашим дедом и бабушкой. Первое, что я подумала: «Ой, это же готовый сюжет для кинофильма!»
И.БАГРАМЯН: Это было, вот именно, исключительно романтическая история. Они встретились, полюбили друг друга с первого взгляда, но он был вынужден уехать. За время его отсутствия…
М.ПЕШКОВА: Его воинскую часть передислоцировали, поэтому он должен был уехать?
И.БАГРАМЯН: Ну, да-да. А за время, когда он отсутствовал, на их семью, семью бабушки, напали какие-то бандиты, и их спас один офицер. Ну и потом он прислал сватов. Конечно, родители-то не могли отказать, она пошла замуж. Дед считал, что уже все закончено, но какое-то время прошло, этот офицер погиб, а Тамара Амаяковна ждала ребенка от него. И вот надо знать Кавказ, кавказские обычаи, когда мой дед сделал предложение вдове с ребенком, который еще не родился. Когда появился Мовсес, он его всю жизнь считал как родного сына и к нему великолепно относился.
М.ПЕШКОВА: Какова судьба этого мальчика? Кем он стал?
И.БАГРАМЯН: Он был на войне, был авиационным техником, по окончании войны он стал художником. К сожалению, у него судьба сложилась очень трагически – в 80-м году его нашли утром мертвым в мастерской. У него были неприятные вещи, когда у него на даче сгорели его картины и в мастерской, и уже после его смерти, когда мы отправили картины в Армению, произошло еще большее несчастье. Они (картины) были в музее, когда было вот знаменитое землетрясение, все картины были утеряны, только остались те, которые хранятся у нас в семье и у родственников, которым он дарил эти картины еще при жизни. А так наследие, к сожалению, ушло.
М.ПЕШКОВА: Хочу вернуться к истории дяди вашего. Ваш дед очень сильно пострадал, когда его брата посадили, 37-й год…
И.БАГРАМЯН: Да, да-да. Это Алексей был, младший брат.
М.ПЕШКОВА: И тогда ваш дед буквально нищенствовал.
И.БАГРАМЯН: Да, у них был такой случай, что когда ему нужно было фотографироваться на документы, пришлось ему брать пальто своей супруги.
М.ПЕШКОВА: Гражданской одежды просто не было у него.
И.БАГРАМЯН: Да, практически не было. И, вот он в нем пошел фотографироваться на документы, это был какой-то период, когда он был без работы и был уволен из армии.
М.ПЕШКОВА: Уволен, потому что брата посадили?
И.БАГРАМЯН: Да, это вот была главная причина.
И.БАГРАМЯН: Был интересный случай, что он и еще один полковник, они пошли на Красную площадь.
М.ПЕШКОВА: Не просто на Красную, они пошли к Ворошилову.
И.БАГРАМЯН: Да, ну вот, они пошли и потребовали, чтобы их пустили к Ворошилову и что они не уйдут, и через какое-то время нарком обороны их принял, после беседы с ним дед был восстановлен.
М.ПЕШКОВА: И сразу уехал в Киев, да, к Жукову? Или нет?
И.БАГРАМЯН: Нет еще, он еще оставался какое-то время в Москве.
М.ПЕШКОВА: Он преподавал в академии Генерального штаба.
И.БАГРАМЯН: Да-да-да.
М.ПЕШКОВА: А война его застала на границе?
И.БАГРАМЯН: Ну, он был в приграничных областях и как раз уже в то время возглавлял оперативный отдел штаба округа, а потом это уже фронт был.
М.ПЕШКОВА: Пролетали самолеты немецкие, они это видели, да?
И.БАГРАМЯН: Да-да. Они все это видели, все пережили. И он попадал в окружение несколько раз, выходил из окружения. И он прошел не только в штабах, на командных, но и наравне с солдатами все самое тяжелое и страшное он пережил.
М.ПЕШКОВА: А где были ваша бабушка и ваша мама?
И.БАГРАМЯН: Они были эвакуированы в Ташкент, он пытался их найти, потому что он не знал конкретно их адреса. Но через какое-то время и через знакомых ему удалось их разыскать, и они стали переписываться. Потом уже, когда появилась такая возможность, Тамара Амаяковна к нему приехала на фронт.
М.ПЕШКОВА: И она была с ним все время на войне?
И.БАГРАМЯН: Она периодически была с ним, но тут ей приходилось разрываться, потому что мама моя через какое-то время писала, говорила, что я скучаю, приезжай ко мне. Ну она вот так и была – и на фронте, и с мамой.
М.ПЕШКОВА: Где завершил ваш дед войну и каковы были те операции, в которых принимала участие армия Баграмяна?
И.БАГРАМЯН: Армия, потом фронт. Ведь как раз в 43-м году его армия отличилась на Курской битве, и решением верховного главнокомандующего он был назначен командующим 1-м Прибалтийским фронтом. Этот фронт принимал активное участие в освобождении Прибалтики и Белоруссии, в частности операции «Багратион», за которую мой дед получил звание Героя Советского союза. А закончил войну в Восточной Пруссии, участвовал во взятии города-крепости Кенигсберг, и как раз с выходом к Балтийскому морю был один любопытный эпизод. Когда войска вышли его, он дал указание заполнить морской водой фляжку и отправил ее с адъютантом на самолете в ставку к Сталину. Но самое интересное было то, что пока этот самолет летел, их оттуда немцы-то выбили, и Сталин уже об этом знал. И ему привозят эту фляжку, он подумал и сказал: «Верните ее Баграмяну, пусть он ее обратно выльет».
М.ПЕШКОВА: А какие были взаимоотношения между Сталиным и вашим дедом? Что вам известно?
И.БАГРАМЯН: Он особо не любил на эту тему распространяться. Я знаю об одном факте: когда был прием по случаю Победы, Сталин подошел к командующим фронтами, произнес тост и потом сказал такую фразу: « У меня все маршалы, только двое, Еременко и Баграмян, генералы армии». Ну, а дед ответил: «Наше дело было воевать, а ваше оценивать, товарищ Сталин». А потом, говорит, я подумал, я что-то не то сказал. Ну, в общем, тут все обошлось. Ну, еще конечно у него был такой случай. 42-й год, это Юго-Западный фронт, которым командовал бывший нарком обороны Тимошенко, членом военного совета был Хрущев, а дед был начальником штаба. Ну, когда, к сожалению, эта операция под Харьковом не удалась, то Сталин напрямую посчитал его виновным в провале этой операции. Но хотя, с другой-то стороны, не снималась та ответственность ни с Тимошенко, ни с Хрущева. Но он своим волевым решением его перевел на командную работу. Но, вообще-то, мне кажется, что в то страшное время последствия могли быть гораздо более серьезными. Хотя, он же не один принимал эти решения, без ставки, без генштаба же никто не мог ничего сделать. А Сталин в своем письме его прямо обвинил. И война для него закончилась 9 мая, а не 8-го. Там еще сопротивлялись окруженные гитлеровцы, и только 9-го они прекратили сопротивление и капитулировали. Хотя официально акт о капитуляции же был подписан с 8-го на 9-е.
М.ПЕШКОВА: И вот это время, до Парада Победы, до 24 июня, где был дед? Между 9 мая и 24 июня.
И.БАГРАМЯН: Он в Прибалтике еще находился, а потом приехал в Москву, именно на этот Парад Победы. И он, практически как все командующие фронтами, шел во главе своего фронта, под штандартом эшелона фронта.
М.ПЕШКОВА: Ему сшили специально мундир. Как все было?
И.БАГРАМЯН: Не только ему сшили специальный мундир. Во-первых, шили специальное обмундирование для всех участников парада.
М.ПЕШКОВА: Какова судьба мундира? Он в музее, наверное?
И.БАГРАМЯН: Да, он в музее, да.
М.ПЕШКОВА: А вот ваша мама и бабушка были на трибунах и стояли под дождем.
И.БАГРАМЯН: Да-да. Это был факт, о котором у нас в семье говорили.
М.ПЕШКОВА: Ваш дед был человеком железной дисциплины. Это так?
И.БАГРАМЯН: Он был очень дисциплинированный как военный. И пунктуальный. Но это, очевидно, шло у него с детства его. По крайней мере, он приучал и меня, и сестру мою быть пунктуальными, и всегда, если ты что-то обещал, в какой-то срок, это все делать. Дома он практически голоса никогда не повышал, но если он говорил, сразу становилось понятно, и ставил на место, если что-то не так.
М.ПЕШКОВА: Говорят, что в вашем доме было известно, в какое время будет завтра завтрак, и все его ждали, готовились, и дети раньше положенного к столу не садились.
И.БАГРАМЯН: Нет-нет, это всегда было принято так, что он первый всегда садился, а потом только все остальные.
М.ПЕШКОВА: Баграмян был очень гостеприимный.
И.БАГРАМЯН: Это легенды ходит вообще об этом. Все те люди, кто к нему приезжал, когда он жил в Москве, когда он жил в городе, когда он жил на даче, то бы и накормили, и предложили чай, кофе, уже скрывать-то не буду, иногда и более крепкие напитки.
М.ПЕШКОВА: Армянский коньяк?
И.БАГРАМЯН: И коньяк, и вина. Это никто не может пожаловаться. В крайней, мере я могу случай рассказать. Когда он собирался принимать гостей, как правило, это был шашлык, он сам ездил с водителем на рынок, сам выбирал мясо.
М.ПЕШКОВА: Маршал никому не доверял?
И.БАГРАМЯН: Практически нет. И сам же разделывал, и, пока ему здоровье позволяло, он сам это делал. Но потом это все перешло по наследству ко мне, он мной руководил, и я под его руководством обеспечивал гостей шашлыками. Это был 73-й год, для нашей семьи он был непростым и тяжелым, потому что ушла бабушка. Он никуда не хотел ехать отдыхать, потом все-таки согласился на просьбу своего старого друга, еще времен войны, был в то время первый секретарь ЦК Литвы, Снечкус Антанас. Он его пригласил с семьей отдыхать, и мы полетели в Палангу. Представьте, там стоит деревянный дом, дюны, 50 метров до моря, сосны. Нас разместили в одной половине дома и еще сказали, что вот, скоро у вас появятся соседи. И мы отдыхали втроем – он, моя мама и я. И вдруг, в один прекрасный день, приезжает автомашины, выходят люди. Я смотрю, знакомое лицо. Оказалось, что с нами в одном доме отдыхает Эрих Хонеккер. Ну, и мы так, в общем, нормально, общались. Когда уже наступило время расставания, последний вечер, по инициативе деда решили делать шашлык. Он поехал, я уж и не помню, то ли рынок, то ли куда-то на базу, достали свежую баранину. Ну, и вот я под солнцем вертел шампуры и жарил шашлык. Это было обращение. Он, его супруга и дочка нормальные были люди, спокойные, были простые в обращении.
М.ПЕШКОВА: Я знаю, в вашем доме собирались деятели культуры. Дед любил музыку, театр.
И.БАГРАМЯН: Да. Он, во-первых, дружил с Арамом Ильичем Хачатуряном, часто бывал у Шагинян Мариэтты, писательницы известной. Всегда поражался тому, что у нее энциклопедические познания, то есть что это была умнейшая женщина. А что касается посещения театров и спектаклей, то практически все премьеры – в Малом он бывал, во МХАТе бывал. Но особенно он очень любил исторические спектакли. Из известных людей, с кем он общался, кого он принимал на даче, ну, конечно были это Микоян Анастас Иванович и Артем Иванович, это авиаконструктор известный. Бывал художник тоже армянский известный, Налбандян, приезжал скульптор Никогосян, и последние годы жизни около нас купил дачу иллюзионист Амаяк Акопян. И он к нам часто приходил и манипулировал руками и показывал фокусы. Это было очень любопытно, и мы никак не могли понять, откуда у него появляются или карты, или эти веревки.
М.ПЕШКОВА: Ваш дед не был религиозным человеком, тем не менее, я знаю, что он общался католикосом всех армян.
И.БАГРАМЯН: Да, он встречался с католикосом, когда был в Армении и когда католикос приезжал в Москву, по своим, каким-то, так сказать, церковным вопросам, они общались. Ну и даже когда бывал в Армении, он даже ездил под Ереван, там есть резиденция патриарха, так как раз находится их резиденция, главный собор армянской церкви.
М.ПЕШКОВА: После того, как не стало бабушки, дед себя полностью посвятил мемуарам и написал несколько книг.
И.БАГРАМЯН: Да, да.
М.ПЕШКОВА: Что это за книги?
И.БАГРАМЯН: Первая его книга была небольшая – об обороне Киева, «Город-воин на Днепре». И потом он, один из первых, решил писать свои воспоминания о первых годах войны. Те мемуары, которые были в то время, это 43-й, 44-й и 45-й годы, а он стал писать о 40-м, 41-м, 42-м годе. И первая у него книга, такая большая, она называлась «Так начиналась война», а вторая «Так шли мы к победе».
М.ПЕШКОВА: И еще, что меня потрясло – дед настолько любил вашу бабушку, что уходя на работу, он оставлял ей любовные записки, такая трогательная любовь.
И.БАГРАМЯН: Ну, вот у них всю жизнь были такие взаимоотношения, которым завидовать можно. И они так друг друга дополняли и понимали, как никто. Бабушка вообще была удивительный человек, она посвятила себя семье и она делала все для своего мужа, чтобы он был сыт, одет, обут и мог заниматься своим нелегким трудом.
М.ПЕШКОВА: В вашем доме родителям, дедушке и бабушке, насколько я знаю, помогали помощницы, домработницы. Как складывались взаимоотношения с теми, кто помогал?
И.БАГРАМЯН: Тоже это говорит о характере деда — он готовился поехать на парад, дал парадный китель, чтобы его подгладили. К сожалению, помощница переусердствовала и с левой стороны она ему прожгла дырочку утюгом и, конечно, она боялась, была в шоке, что сейчас скандал будет крупный и прочее, прочее. Но дед спокойно к этому отнесся, а потом, когда вернулся с парада, рассказывал, что он все время прижимал левую руку к груди, а честь отдавал правой, поэтому никто ничего не видел.
М.ПЕШКОВА: Рассказывают солдаты, что Баграмян был очень добрым человеком, он сочувствовал очень солдатам.
И.БАГРАМЯН: По крайней мере, его солдаты дали ему прозвище Батько. Характерный был эпизод. Он один раз видел в группе солдат, мимо которых проходил, у одного из этих солдат тяжелое состояние, чуть ли не плакал и не рыдал. Он подошел к нему, стал спрашивать, солдат ему сказал, что он из дома получил письмо от родных, что его вся семья погибла. Тогда дед записал его фамилию, сказал, чтобы пришел в штаб, и через какое-то время этот солдат пришел в штаб, и ему дали увольнительную на две недели. То есть это характеризует деда, что у него были такие человеческие качества, что, несмотря на всю эту тяжелую обстановку войны, он понимал, что у людей тоже бывают свои личные драмы и что надо как то им помогать и облегчать их страдания.
М.ПЕШКОВА: Я знаю, что еще был сын полка, и благодаря именно вашему деду этот мальчишка стал сыном полка.
И.БАГРАМЯН: Да, вот в 43-м году войска фронта освобождали одну из деревень и привели паренька 13-ти лет. Ну, он чем-то приглянулся, был такой живой, бойкий, и дед отдал распоряжение его оставить при штабе. И потом, через какое-то время, так как этот мальчик оказался сиротой, у него погибли все родные, его устроили в Суворовское училище. Он тоже в 45-м году принимал участие в Параде Победы и после войны стал военным, и я встречал его, он регулярно к нам приезжал и считал деда своим вторым отцом. У нас с ним до смерти сохранились приятные взаимоотношения. У деда всегда были очень хорошие, теплые отношения с Жуковым, он был один из немногих, кто с Жуковым общался, когда тот в опале. Помню, когда Жуков скончался, в то время дед был за границей в командировке, у него было воспаление легких, он не долечился и прилетел на похороны. Это тоже о чем-то говорит, потому что они друг друга знали со времен кавалерийской школы конца 20-х годов. Был уникальный случай, он должен был ехать на прием, а жил он в то время на даче. И вот, ждет-ждет, что-то машина не приезжает, время не терпит, и вот, представьте, на Минское шоссе выходит в парадном мундире маршал и голосует. Он остановил грузовик, сел и говорит водителю: «В центр, в кремлевский дворец», водитель говорит: «Да, но вы знаете, меня в центр же не пустят», «Ничего, со мной пустят». В общем, никто эту машину не остановил, он его привез, и дед хотел расплатиться, водитель деньги не взял. А дед подозвал милиционера, который рядом был, попросил, чтобы к этому водителю никаких санкций за нарушение не применяли. Вот, тоже такой эпизод любопытный.
М.ПЕШКОВА: Внук маршала Баграмяна, Иван Баграмян, не стал военным, он экономист-международник. Сегодня звучали его воспоминания о деде в цикле «Победа одна на всех».
