Джазовая певица Татевик Оганесян: туризм, эмиграция и душа

Джазовая певица Татевик Оганесян: туризм, эмиграция и душа

Татевик Оганесян
. Армянские имена на русском и на английском пишутся по-разному, поэтому в США, где она живёт уже три десятка лет, её зовут Datevik Hovanesian или Tatevik Hovhannisyan. Но мы знаем её как Татевик, «Леди джаз СССР». В 1970-80-е гг. она была одной из самых известных джазовых вокалисток Советского Союза.
После отъезда в США Татевик появляется в России нечасто. В 2003 она выступала в телепрограмме Дмитрия Диброва, в 2005 сверкнула в ансамбле с давним партнёром, пианистом Игорем Брилем, на фестивале «Усадьба Джаз» в подмосковном Архангельском, в 2015 дала два концерта в Москве, и в 2018-м московский джаз-клуб «Эссе» организовал ещё два её выступления в России. В честь её юбилея читаем интервью, которое певица дала Веронике Грозных для бумажной версии «Джаз.Ру».

Татевик Оганесян, 2015

Вероника Грозных

Всё началось с письма, которое я написала певице.
Дорогая Татевик! Меня зовут Вероника. Я бы очень хотела, чтобы вы стали моим педагогом по вокалу, это моя давняя мечта. В Нью-Йорк я прибуду в конце мая. С любовью и уважением, Вероника Грозных.
Ответ пришёл быстро:
Дорогая Вероника! Добро пожаловать в Нью-Йорк. Позвоните мне, когда приедете. Пожалуйста, дайте мне знать, когда вы приезжаете. С уважением, Татевик.
И я уже ни секунды не сомневалась, что она именно такая, какой я её себе представляла: деликатная, мягкая, сердечная.
А потом, в непривычном и чужом поначалу Нью-Йорке, она стала мне и педагогом, и заботливой мамой, и близким другом. И конечно, по прошествии времени я не могла не обсудить с ней вопросы, которыми задаются, пожалуй, все, кто интересовался и интересуется Татевик Оганесян и её музыкой.
В первый раз, когда мы с вами созвонились — вы спросили, откуда я вас знаю. У меня был небольшой ступор, я подумала: «А как можно вообще не знать Татевик?..» Вы не считаете себя известным человеком?
— Понимаешь, если я еду в свою страну (Армению. — Ред.) или в Лос-Анджелес — там меня знают, потому что в ЛА живет много армян. В Москве, в Петербурге проходили мои концерты, там меня тоже знают. Но ведь много лет прошло с тех пор, как я уехала из Союза. Новое поколение слушает уже другую музыку, знает других исполнителей, поэтому думаешь, что тебя могут и не знать.

Татевик Оганесян и Игорь Бриль, Москва, 1978 (фото © Владимир Лучин)

У вас был какой-то наставник в вокале?
— Мать. Но она меня не учила: я просто слушала, как это всё происходит, и впитывала автоматически. Мой брат, классический скрипач и большой любитель джаза, включал пластинки с разнообразными записями джазовой музыки, а я, маленькая девочка, подслушивала со стороны. У меня появился интерес — выучить все эти сложные фразы, которые играл, скажем, Оскар Питерсон. Поначалу я просто копировала их, и в моём исполнении не было своего характера. Но если суждено, если в музыке что-то должно с тобой случиться — ты работаешь над собой, и в какой-то момент ты проявляешь своё лицо в музыке.
А вас заставляли заниматься музыкой, как многих детей?
— Я вообще была ленивой и не любила заниматься. И отец, строгий в отношении музыки и учёбы вообще, усаживал меня за уроки. Мне приходилось врать и специально отпрашиваться в туалет: там я просто сидела, чтобы только не заниматься. Но вместе с тем дома была абсолютная свобода, мать говорила отцу: «Если она мучается, пускай перестанет ходить в музыкальную школу». Моя мать вообще чувствительная такая женщина: мне было трудно вставать рано утром, чтобы идти в школу, и она пошла к директору школы и спросила: «А вы можете занятия начинать не в восемь утра, а в девять? Потому что моя дочь не может встать так рано».
В доме царила свобода, и поэтому нам легко было решить, что делать со своей жизнью. И потом у меня появилась такая любовь к музыке, что я сама пошла в музыкальное училище.
ВИДЕО: Татевик Оганесян и Государственный эстрадный оркестр Армянской ССР п/у Константина Орбеляна, 1974

Немногие из музыкантов, кто достиг высот в Союзе, решился переехать в Америку. А ваш переезд был чётко запланирован… или нет?
— Ничего не было запланировано. Абсолютно. Я поехала в Штаты как турист.
Незадолго до этой поездки, ещё в Армении, я познакомилась с моим будущим мужем Ваграмом — он американский армянин. Когда я приехала в Нью-Йорк, мы стали с ним общаться, а потом поженились. Так я больше и не поехала домой.
Вы жалели когда-нибудь, что уехали из Союза?
— Нет. Есть у меня такая черта характера: никогда ни о чём я не жалею. И всё, что случается, хорошее или плохое, — это к лучшему. В нашей жизни, по-моему, всё учит нас.
Конечно, всё могло бы плохо завершиться. Потому что, представь, я оставляю всё: своё имя, всю работу, которую я там сделала, звание «первой леди советского джаза», оставляю ВСЁ и приезжаю сюда. И начинаю всё с нуля. Могло бы этого всего и не случиться. Мог бы Ваграм не появиться в моей жизни. Но случилось. А если случилось — значит, судьба. А почему судьба улыбнулась, с помощью, естественно, Бога, — потому что у меня было желание всё время расти. А расти, наверное, надо было именно здесь, потому что такое было время, что здесь, в Штатах, я получала больше, чем там.
Так что нет, не жалею.
А вообще, если действительно любишь музыку, если действительно суждено быть музыкантом — то не зависит от того, там или здесь, но ты будешь этим человеком. Если в душе что-то открыто и ждёт материала, ждёт выхода — то получится. Если нет — то нет.

Татевик Оганесян. 2018

Когда вы приехали в США, вы предполагали, что вашим продюсером станет Джордж Авакян? Как это вообще произошло?
— Никогда. Никогда я такого не предполагала.
Ещё в 1975 году, когда мне и не снилось, что со мной когда-то такое случится, мы приехали с оркестром Константина Орбеляна в Штаты на гастроли. В Америке мы были где-то месяц и выступали во многих городах. Когда были в Нью-Йорке, Джордж Авакян, как армянин, приехал на наш концерт, — и, как оказалось, с того времени меня знал и помнил.
И когда я уже переехала сюда жить, то мне заново необходимо было попасть уже в американский джазовый мир. Естественно, меня в Америке никто пока не знал. Тогда очень помогли армянские общины, устраивали концерты в разных городах. И как только у меня были выступления в Нью-Йорке — Джордж Авакян их посещал. А я даже не знала об этом. Как он сам мне потом рассказывал, он часто бывал на моих концертах.
И вот в какой-то момент мы с моим пианистом Арменом Донеляном уже начали готовить армянскую программу (альбом «Listen to My Heart» — армянские композиции в джазовой обработке. — Авт.). Это чудо. Никто не поверит, но это именно так всё случилось. Программа уже полностью была готова, нам нужно было записать пластинку. И поскольку мы хотели, чтобы всё было хорошего качества, на это требовались большие деньги. Музыканты, которые играют на CD — это музыканты мирового класса, им всем надо было платить. Студия, которую мы хотели снять, стоила немало. Встал финансовый вопрос, и мы приступили к поиску спонсоров, каждый со своей стороны. Долго искали, но ничего не получалось. И вот после одного концерта, часть которого составляли армянские композиции, подходит Армен и говорит: «У меня очень хорошая весть. Только что Джордж Авакян сказал, что очень заинтересован быть продюсером этого CD».
Ты представляешь, что со мной вообще могло твориться?! Это же человек-легенда! Если ты знаешь, он работал с Луи Армстронгом, Майлзом Дэйвисом, Сонни Роллинзом… А теперь он хочет записать нашу пластинку! Это казалось просто невероятным.

George Avakian, Datevik Hovanesian, 1998
Вот с этого времени и началась работа. Потом мы здорово подружились.
И как-то он сказал мне то, чего я в жизни не забуду: очень много людей подходят к нему с вопросом о том, чтобы он был продюсером, как-то помог; и единственный человек, который никогда не продвигал себя, никогда не был таким навязчивым — это была я. И поэтому он даже больше был заинтересован в том, чтобы помочь сделать эту пластинку.
Что главное в альбоме «Listen to My Heart»?
— В основе этого альбома лежит душа. Душа армянина, которая нуждалась в таком выражении. Я говорю, конечно, о себе. Ведь я уже была далеко от своего дома, от своих корней, от своей музыки, красок Армении, от всего. Когда уезжаешь, когда надолго остаёшься где-то — тогда только начинаешь понимать, что к чему. Понимаешь, что, например, запах армянского абрикоса и вкус его нигде не найдёшь. Запах травы, когда едешь за городом. Восход и закат… Природа везде красивая, но, естественно, ты связан со своей природой. Связан и со своей музыкой. Я люблю джаз и пою джаз, но всё равно армянская культура — это моя культура, ведь я родилась армянкой. И в какой-то момент я почувствовала, что всё это проросло во мне. Я поняла, что я имею в себе гениальную армянскую музыку, которую очень интересно было бы смешать с джазовыми ритмами и получить такое, что не было сделано до сих пор. И это будет моим абсолютно новым шагом в музыке — сделать то, что душе хочется.
Часть этой программы начала формироваться ещё в Армении. Я эти произведения слышала внутри, и слышала по-другому.
И уже здесь, в Штатах, на одной из репетиций с Арменом Донеляном я просто начала петь армянскую песню — а он стал подыгрывать. И я поняла, что — о, Господи! — я таю! Со мной что-то такое творится, чего никогда не было у меня в душе. И Армен очень воодушевился. Стало понятно, что это нужно продолжить. Так мы начали работать над программой.
А на первом концерте с этой программой (который, кстати, проходил в храме, где мы с мужем венчались) как только я запела композицию «Andzrevn Ekav» («Капли дождя», сочинение классика армянской музыки Комитаса. — Ред.) — люди встали с кресел, подошли к сцене начали хлопать, хлопать, хлопать… А я импровизировала и не могла остановиться. И это было невероятное вдохновение. И это была радость. Божья радость. И если меня спросят, есть ли у меня в жизни несколько очень счастливых моментов — то вот это был такой момент.
СЛУШАЕМ: Татевик Оганесян и Армен Донелян, «Andzrevn Ekav» (1998)

А какое вообще событие в вашей музыкальной деятельности вы считаете наиболее значимым на данный момент?
— Преподавательство. Когда я жила уже здесь (в США. — Ред.), мне из Армении постоянно сообщали: «Растёт поколение, которое поёт и копирует твои песни, которое танцует под твою музыку, продолжает традиции, которые ты начала». Со стороны кажется, что я могу быть очень гордым или высокомерным человеком, и меня надо узнать, чтобы понять, что это не так. И ты это знаешь. Но когда я сама услышала, что есть поколение, которое может продолжить начатые мной традиции, то поняла, что я что-то сделала для этого поколения. Что-то действительно большое и серьёзное. В какой-то момент ты понимаешь, что ты кормишь новое поколение новыми идеями. Это меня воодушевило на то, что я должна продолжить разделять свой опыт с теми молодыми людьми, которые действительно нуждаются в этом.
ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ИНТЕРВЬЮ
ВИДЕО: Татевик Оганесян и её американский ансамбль (пианист Боб Албанезе, басист Джо Фицджералд, барабанщик Дэвид Мид) в московском джаз-клубе «Эссе», 2018