АрмИнфо.Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», директор по научной работе Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай» Федор Лукьянов в интервью АрмИнфо делится собственным видением возможности перерастания карабахского конфликта в военную фазу. Анализирует геополитический региональный фон вокруг конфликта между Арменией и Азербайджаном. Рассуждает о причинах и дальнейших перспективах американо-иранского противостояния.
— Начиная с установления в 1994 году режима перемирия на линии соприкосновения в Арцахе, карабахский конфликт постоянно находится под угрозой размораживания, что особенно наглядно стало ясно в апреле 2016-го года. Существуют ли сегодня геополитические предпосылки возобновления широкомасштабных боевых действий, на Ваш взгляд, с учетом интересов стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ, Ирана, Турции и самих конфликтующих стран?
Любой замороженный конфликт тем печален и плох, что его размораживания никогда полностью исключать невозможно. Это относится ко всем конфликтам, особенно к конфликту карабахскому, с учетом вспышки насилия, имевшей место относительно недавно, в апреле 2016 года. Эта вспышка показала, что никто из крупных игроков: Россия, США и Европа в размораживании этого конфликта не заинтересованы. Соответственно, как только вокруг Карабаха что-то происходит, немедленно принимаются меры, чтобы это что-то загасить. И я понимаю, почему это делается. Общая ситуация в регионе, в мире напряжена до степени непредсказуемости. Соответственно, новый очаг эскалации войны в регионе, где войны, как правило, развиваются не только весьма жестоко, но и выплескиваются за его границы, вовлекают много новых сил, в том числе нерегиональных, никому не нужен. Сейчас это никому не нужно, потому что у всех хватает собственных проблем, причем, все в большей степени внутренних. Поэтому мне кажется, что, несмотря на постоянное балансирование где-то на грани срыва, на грани возобновления военных действий, у карабахского конфликта имеется довольно высокая степень устойчивости именно вот этой самой замороженности.
— Заморожености, обусловленной внешними факторами…
Обусловленной внешними факторами, плюс все-таки наличием внутри самого конфликта определенного военного паритета. Разговоры и даже всплески насилия, конечно, могут быть. Но, как мне кажется, в Азербайджане все-таки понимают, что выиграть войну они не могут. Аналогичное понимание, думаю, существует и в Ереване. Соответственно, в этом плане, из хрупкости ситуации вокруг Карабаха большие шансы на ее взрыв отнюдь не вытекают. Очень часто как раз бывает, когда более вялые конфликты содержат в себе более взрывоопасный потенциал, чем конфликты, которые постоянно на слуху, как карабахский.
— Военно-политическое руководство Азербайджана периодически озвучивает угрозы в адрес Арцаха и Армении. А имеет, ли Ильхам Алиев сегодня возможность единоличного принятия решения об очередной агрессии против Арцаха и Армении?
Мне кажется, что в существующей ситуации решение о начале боевых действий в конечном итоге все-таки будет приниматься сторонами конфликта, а не внешними силами. При этом, риторика Баку все-таки носит политический характер. Перевод конфликта в военную фазу ее целью не является. Скорее это обусловлено стремлением военно-политического руководства Азербайджана поддержать существующее состояние. Тема Карабаха играет в политической конструкции Азербайджана очень важную роль. Соответственно, ее необходимо постоянно поддерживать.
— А способен ли стать катализатором возобновления карабахского конфликта переход противостояния между США и Ираном в военную фазу?
Вот это вопрос очень сложный. Новая волна дестабилизации в регионе, включающем в себя не только Кавказ, но и другие центры дестабилизации на Ближнем Востоке и вокруг Ирана и Турции в особенности, действительно способна создать новую, еще более мощную по масштабам волну дестабилизации. И вот эта волна уже захлестнет и Южный Кавказ, причем, к Карабаху она не будет иметь ровно никакого отношения. По моим оценкам, на данный момент подобной угрозы непосредственно карабахскому конфликту нет. Ситуация в Турции весьма сложная, но все-таки от того, чтобы предрекать какие-то катастрофы она далека. Конфликт вокруг Сирии свою самую острую фазу прошел. Войны же вокруг Ирана, как мне кажется, все-таки не будет. Дональд Трамп – не воин. Воевать нынешний президент США не любит, он любит запугивать и душить врага всякими способами. Соответственно, просчитывая, в целом, невысокие шансы на эскалацию в окружающем регионе, можно прийти к выводу, что и в Карабахе ожидать, увязанной с регионом, эскалации не стоит.
— Чем, на Ваш взгляд, обусловлена зацикленность Трампа на Иране?
Трамп и его администрация – это наиболее произраильски настроенные президент и администрация США за много-много лет. Соответственно, его мировоззрение и взгляды на регион во многом определяются позицией Израиля. Позиция же Израиля очевидна – она носит жестко антииранский характер. Дальше дело продолжают конкретные люди типа советника Трампа по национальной безопасности Джона Болтона, у которого связанная с Ираном идея-фикс существует с незапамятных времен. Так отношение Трампа к Ирану больше определяется личностным фактором, чем real politik.
— Тогда каким Вам видится урегулирование кризиса вокруг Ирана? Это может стать возможным лишь после ухода Трампа?
Я думаю, что речь может идти не столько об урегулировании, сколько о долгосрочной конфронтации среднего уровня между США и Ираном. Без войны, бомб и авиаударов, но с попытками Соединенных Штатов прижать Иран, надавить на него экономически еще сильнее. Перспективы подобной политики зависят от целого ряда факторов. В первую очередь от степени устойчивости к подобному давлению самого Ирана. Россия также заинтересована в урегулировании ситуации. Для Москвы Тегеран – важнейший партнер в Сирии, где России необходимо продвигаться вперед. Без Ирана, равно как и без Турции, подобное продвижение невозможно. Соответственно, Россия, конечно же, на стороне Ирана. Россия будет демонстрировать ему поддержку, отказываясь от любого участия в американской кампании давления на Иран.
