flnka.ru

На первый взгляд, в такого рода суждениях нет ничего нового. Время от времени азербайджанские политики упоминают Ереван и Зангезур. Выступая еще летом 2011 года в Батуми на конференции «Интеграция грузинских азербайджанцев в общество в контексте азербайджано-грузинского сотрудничества», проходящей в рамках мероприятий, посвященных 20-летию независимости Азербайджана, заведующий общественно-политическим отделом администрации президента Азербайджана Али Гасанов говорил буквально следующее: «В 1918—1920 гг. создание государств на Южном Кавказе… осуществлялось в координированной друг с другом форме» и «в те годы азербайджанский народ с целью создания своего государства и столицы подарил армянам свое исторически древнее Иреванское ханство и город Эривань». Интрига в другом: почему именно сейчас Баку решил актуализировать эти вопросы? ИА REGNUM ранее затрагивало некоторые принципиальные нюансы сложившейся в Закавказье в мае 1918 года ситуации. Поэтому в данном случае мы не намерены вступать в широкую историческую дискуссию. Отметим только факты и попытаемся определить их значение с точки зрения международного права.

В мае 1918 года в Тифлисе работал Закавказский сейм, состоявший из депутатов, избранных от этого региона во Всероссийское учредительное собрание по спискам партий Закавказья. Номинально Сейм состоял из представителей десяти политических сил: меньшевиков, кадетов, эсеров, дашнаков, социал-федералистов, национал-демократов, мусаватистов, иттихадистов (эта группа была известна как Партия мусульман России), мусульманских социалистов, гумметистов. Но в действительности он состоял из представителей трех основных этнических групп Закавказья. Меньшевики и «Мусават» были крупнейшими фракциями Сейма, имевшими по тридцать мест. «Дашнакцутюн» имел двадцать семь мест. Параллельно вне сейма действовали так называемые национальные советы — грузинский, армянский и мусульманский (азербайджанский), в которые входили многие из членов национальных партийных фракций. Закавказский сейм не был признан как легитимный орган. Не случайно его представителей отказались пригласить на подписание 3 марта 1918 года в Брест-Литовске мирного договора между большевистским правительством Владимира Ленина с Германией и ее союзниками, в результате которого к Турции отходили Карс, Ардаган, Батум, а граница между Советской Россией и Турцией определялась «по состоянию на 1877 год». Когда «закавказские демократы» начали самостоятельные переговоры с османским правительством, то первоначально Стамбул делал ставку на выполнение Тифлисом условий Брест-Литовского мира. Затем Ной Жордания, но только от имени Грузинского национального совета начал секретные переговоры с представителями германского командования. Стамбул, вступив в контакт с азербайджанским национальным советом, «выражал желание, как и Берлин, чтобы Закавказье решилось объявить независимость и форму правления, прежде чем начатые переговоры примут окончательный характер и приведут к благоприятному результату».

В более сложной и необычной ситуации оказались дашнаки. Дело в том, что 29 декабря 1917 года большевистский Совнарком утвердил Декрет о Турецкой Армении, который объявил о признании права населения этой части Армении на свободное самоопределение вплоть до получения полной независимости. В нем констатировалось, что «географические границы «Турецкой Армении» определяются демократически избранными представителями армянского народа по соглашению с демократически избранными представителями смежных и спорных (мусульманских и иных) округов, совместно с Чрезвычайным Временным Комиссаром по делам Кавказа», то есть Степаном Шаумяном. Поэтому дашнаки в сейме выступали против провозглашение независимости Закавказья, рассчитывая — и не без оснований — что большевики организуют в Тифлисе переворот и упразднят сейм, поскольку в противном случае, по словам Врациана, одного из членов дашнакской фракции в сейме, «Турция может не отойти к границам 1914 года и не ограничиться уже полученными по Брестскому договору тремя округами».

Действительно, в тот момент готовилось с восточного направления военное наступление Баксовета на Тифлис, а с севера должны были идти в бой части Красной Армии во главе с Серго Орджоникидзе. Но все тогда завершилось тем, что 26 мая 1918 года в 16 часов 50 минут в бывшей резиденции кавказского наместника русского царя на Головинском проспекте состоялось собрание Грузинского национального совета, на котором был принят «Акт о независимости Грузии». В тот же день это решение было озвучено, но не проголосовано на заседании Сейма, которое оказалось уже последним. 27 мая 1918 года мусульманская фракция Закавказского сейма провела чрезвычайное заседание для обсуждения создавшегося политического положения. Было решено создать Временный Национальный Совет, руководителем которого был избран М.Э. Расулзаде — председатель ЦК партии «Мусават», а председателем исполнительного комитета — беспартийный Фатали-хан Хойский. 28 мая 1918 года прошло первое заседание Нацсовета, на котором было принято постановление о провозглашении Азербайджана независимым государством.

Вот что важно отметить в этой связи. 5 июня 1918 года правительство Грузии сообщило начальнику германской военной миссии, что правительство при определении границ с соседними государствами принимает в расчет государственные границы бывшего грузинского царства, определенные трактатом 1783 года между Грузией и Россией. Как пишет грузинский историк Гурам Маргулия, возникала сложная правовая коллизия. Дело в том, что 12 сентября 1801 года император Александр I издал манифест о присоединении Грузии к России, в то время как Персия, хотя и формально, оставалась сюзереном этой и других провинций, входящих в состав ее империи. При подписании Гюлистанского мира, завершавшего русско-персидскую войну 1804−1813 годов, российская дипломатия считала необходимым обозначение этого фактора в трактате, наряду с признанием Персией за Россией Гянджинского, Карабахского, Ширванского, Дербентского, Кубинского, Бакинского и Талышинского ханств, а также «всего Дагестана, Грузии с Шурагельской провинцией, Имеретией, Гурией, Мингрелией и Абхазией». Что же касается Эриванского ханства, то оно отошло к России позже — в результате русско-иранской войны 1826−1828 годов. 10 июня 1918 года правительство Грузии для определения государственной границы между республиками образовала комиссию в составе И. Церетели, Д. Ониашвили, П. Ингороква, генерала Одишелидзе. В работу комиссии были приглашены представители Армении и Азербайджана. Представители Азербайджана в работе комиссии не приняли участие. Почему?

К тому времени представителя армянского Национального совета, который в Тифлисе объявил себя правительством Армении, другой армянский Национальный совет в Эривани заявил о создании «армянского временного правительства». 4 июня 1918 года Турция подписала с Арменией Батумский договор. Армянская территория ограничивалась Эриванским и Эчмиадзинским уездами, что составляло 12 тыс. км² с населением около 1 миллиона человек. 16 июня 1918 года сформированное в Тифлисе первое временное правительство Азербайджана перебралось в Гянджу, однако прибывший туда накануне Нури-паша решил распустить азербайджанский Нацсовет, а в письме одного из членов которого содержалось предложение (надо полагать, Турции — С.Т.) «передать армянам Эривань». Это был ход либо Расулзаде, либо кого-то из его окружения с целью увлечь армян идеей национального государственного строительства на территории бывшей Российской империи, а не Турции. Фактом же является то, что именно Турция признала Армению самостоятельным государством со столицей в Эриване. Отсюда возникает вопрос, как можно «дарить» то, что тебе не принадлежит и как с точки зрения международного права можно обсуждать этот вопрос в азербайджанском Милли Меджлисе, когда он не имеет к решению Турции никакого отношения.

Сегодня оригинальная рукопись Декларации независимости Азербайджана с подписями членов Нацсовета хранится в Государственном архиве Азербайджанской республики. Сразу бросаются в глаза важные особенности этого акта. Ст.1 гласит: «Отныне народы Азербайджана являются носителями суверенных прав, и Азербайджан, состоящий из Восточного и Южного Закавказья — полноправным, независимым государством». Но, как пишет научный сотрудник сектора этнологии и антропологии РАН Анатолий Ямсков, понимание Закавказья и его границ, закрепившееся в литературе, да и в политике Российской империи, не содержит ясности и простоты. По его словам, «формирование границ отражало военно-политическую обстановку начала XIX века» и «на многих своих отрезках эти границы не совпадают ни с этнографическими, ни с физико-географическими рубежами». Если с точки зрения академических рассуждений не столь важно цепляться за физико-географические или этнографические характеристики условного районирования региона, то для такого акта как Декларация независимости страны, констатация факта, обозначающего ее географическое пространство приобретает серьезное геополитическое значение, ведь речь ведется о территориальной ограниченности. Применительно к реалиям 1918 года трудно определить, в каких исторических, географических или геополитических параметрах Нацсовет определял или видел национальные территориальные границы Азербайджана. Какие-то проблески на этом направлении стали просматриваться в период подготовки Баку к работе Версальской конференции, но и тут своя проблема.

Ст. 6 Декларации независимости Азербайджана гласит: «До созыва Учредительного Собрания во главе управления всем Азербайджаном стоит Национальный Совет, избранный народным голосованием, и Временное Правительство, ответственное перед Национальным Собранием». Напомним, что национальный совет Азербайджана не избирался народным голосованием, а в него входили многие представители так называемой мусульманской фракции, избранные осенью 1917 года по так называемым партийным спискам в Учредительное собрание России. Провести национальные выборы в Азербайджане на протяжении 1918−1920-х годов так и не удалось. То есть, с точки зрения права, национальный совет не является легитимным органом, а само государство начинает приобретать определенную субъектность — с точки зрения международного права — только накануне советизации Азербайджана, когда он был признан Западом как государство де-факто. Любой юрист вам расскажет, что de facto (на деле) в международном праве одна из традиционных форм признания существующими государствами и правительствами вновь возникающего государства или правительства, означает официальное, но не окончательное признание. Этот принцип, как правило, «применяется в случаях, когда признающее государство недостаточно уверено в жизнеспособности нового правительства или самого государства либо не намерено до какого-то времени или наступления определенных условий вполне официально и окончательно признавать новый субъект права или его правительство». В то же время государство (правительство), в отношении которого состоялось признание де-факто, вступает в международные отношения как суверен. Такое признание обычно носит временный характер, является переходным этапом к признанию де-юре.

Теперь о Зангезуре, передача которого Армении уже в советские годы, по словам президента Азербайджана Алиева, «прервала географическая связь всего тюркского мира». Действительно, после того, когда 29 ноября 1920 года в Армении была провозглашена советская власть, на второй день АзРевКом Советского Азербайджана декларировал включение Зангезура в состав образованной Советской Армении. Историк Байрамов считает, что эта акция была осуществлена «под давлением советского правительства». Бесспорно, в 1920-х годах Москва, вступившая в альянс с Кемалем Ататюрком, оказывала заметное давление на Баку и Ереван, проводя административно-территориальные размежевания образований в Закавказье, особенно по части выстраивания, как писал Иосиф Сталин в газете «Жизнь национальностей» 3 октября 1921 года, границ сопредельных стран с «договорными Советскими республиками». Тогда же он сообщал, что в Москве обсуждается вопрос о создании в Закавказье Курдистанской республики. Так что Зангезур рассматривался как «курдский коридор», а не «окно в тюркский мир».

Этот термин стал терять значение по мере того, как стало укрепляться понятие «Курдистан» только как «место проживания курдов». Но сегодня ситуация резко изменилась. Как пишет азербайджанский портал Haggin. az, «курды, испокон веков охваченные мечтой о своей государственности, уже в шаге от создания своего государства». Вопрос — в каких границах. Если речь идет только об Иракском Курдистане, это одно. Если же курдский проект охватит часть восточных вилайетов Турции, что уже не исключают многие эксперты, то Турция будет фрагментирована и на границах с Закавказьем может появиться новое государство, с которым придется подписывать новые соглашения о приграничном размежевании. Правда, по мнению Haggin. az, есть и другой вариант проекта, который предусматривает протекторат Турции над новоявленными «курдскими автономиями», вместе с которыми она будет пробиваться к Баку, но также через изменение границ между странами Закавказья и геополитической панорамы всего региона. В таком контексте введение президентом Алиевым в политический оборот проблемы Зангезура приобретает логическую окраску, а не демонстрирует лишь бакинскую историческую ностальгию.