Кто виноват в перевороте
«Соединенные Штаты не принимали участия в попытке государственного переворота в Турции в 2016 году и сразу же осудили ее. Недавние утверждения об обратном, сделанные высокопоставленными турецкими чиновниками, полностью ложны. Эти замечания и другие необоснованные и безответственные заявления о причастности США к событиям в Турции несовместимы со статусом Турции как союзника по НАТО и стратегического партнера США» — таким заявлением отреагировал американский Госдепартамент на недавний выпад министра внутренних дел Турции Сулеймана Сойлу.
Политик обвинил американские власти в том, что они стояли за попыткой госпереворота 15 июля 2016 года. Обычно Анкара называет другого главного подозреваемого в причастности к этим событиям — находящегося в Пенсильвании исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена, бывшего соратника президента Реджепа Тайипа Эрдогана. На этот раз Сойлу заявил, что попытку мятежа предприняли США, а сеть Гюлена — запрещенная в Турции организация FETO — осуществила задуманное. «Европа была в восторге от этого», — резюмировал глава турецкого МВД.
Сторонники турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана выступают на площади Конак в Измире против попытки военного переворота в стране, 20 июля 2016 года
Во время того путча часть турецких военных предприняла попытку свергнуть президента Эрдогана и его правительство. Они взяли под контроль ряд стратегических объектов в крупнейших городах страны, однако в итоге потерпели неудачу — власть осталась в руках законного лидера. В результате столкновений погибло свыше 240 человек, еще более 2,7 тыс. получили ранения. После этих событий в стране стали проводить массовые чистки в органах власти, армии, судах, спецслужбах, образовательных учреждениях. Около 292 тыс. человек были арестованы по подозрению в связях с Гюленом, еще 150 тыс. лишились работы. Были закрыты десятки СМИ, а некоторые оппозиционные депутаты и журналисты отправлены в тюрьму.
Гюлен свою причастность к попытке госпереворота отрицает. Анкара тем временем настаивает на его экстрадиции. Вашингтон эти требования отклоняет, ссылаясь на отсутствие достоверных доказательств со стороны турецких властей.
На правах младшего брата
В последнее время отношения Вашингтона и Анкары — союзников по НАТО — далеки от идеальных. После Второй мировой войны Турция считалась правой рукой Соединенных Штатов в регионе. Американцы рассматривали турок как младших партнеров, которым можно диктовать, как им лучше поступать в разных ситуациях. Небольшие трения периодически возникали, но ни во что серьезное они не выливались. Так, например, США раскритиковали Анкару в 1974 году, когда турецкая армия начала военную кампанию на Кипре. А в 2003 году Турция отказалась поддерживать США в войне с Ираком. После этого американцы осудили действия турецких властей во время многотысячных протестов, потрясших республику летом 2013 года.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган (слева) и президент США Барак Обама (справа) во время общения со СМИ после двусторонней встречи на саммите G20 в Ханчжоу, сентябрь 2016 года
Изначально, когда Эрдоган только шел к власти, его Партию справедливости и развития США поддерживали, но со временем она переставала быть американским проектом и становилась более самостоятельной. Барак Обама, например, надеялся, что Турция станет примером демократической страны, в которой живет преимущественно исламское население, своеобразным мостом между Европой, Ближним Востоком и мусульманским миром. Американский президент считал Эрдогана умеренным мусульманским лидером, называл одним из пяти коллег, с которыми ему удалось наладить наиболее дружественные и доверительные отношения. Но постепенно оба лидера разочаровались друг в друге.
А в августе 2012 года, после телефонного разговора между Обамой и Эрдоганом, между странами и вовсе разгорелся скандал. Белый дом опубликовал фотографии, на которых видно, что, общаясь с турецким лидером, президент США держит в руках биту. Турецкие СМИ пытались сгладить ситуацию и шутили, что теперь, когда Эрдоган будет звонить американскому визави, ему следует взять в руки тапок, ремень или скалку. Однако неприятный осадок остался.
Тем временем Турция активизировала попытки превратиться в регионального лидера. Отношения с США хотя и стали прохладнее, но продолжили развиваться в рамках НАТО, поэтому, когда турецкой армии понадобилось новое вооружение, Анкара вначале ждала, что ей поможет давний союзник — Вашингтон. Но американцы этого делать не стали. Тогда Турция обратилась к России. Страны договорились, что турки купят российские ракетные комплексы С-400 «Триумф». Это вызвало ярость у Вашингтона. В США такой поступок посчитали своевольным и расценили как удар по сплоченности НАТО. Ведь Турция — член альянса с 1952 года, а в НАТО все системы вооружений должны работать по единому — фактически американскому — стандарту.
Президент США Дональд Трамп (в центре) с пастором Эндрю Брансоном и его женой Норин у Белого дома после возвращения пастора из Турции в Штаты, октябрь 2018 года
Чтобы заставить Анкару одуматься, 45-й президент США Дональд Трамп вводил санкции, довольно болезненные для экономики Турции. Поводы для этого были разные. Так, в августе 2018 года турецкие власти арестовали американского пастора-евангелиста Эндрю Брансона и отказались выдать его США. Следствие утверждало, что Брансон получал деньги от FETO, которые шли на подрыв конституционного строя в Турции, и обвиняло его в связях с запрещенной в Турции Рабочей партией Курдистана. В результате Вашингтон вдвое повысил пошлины на турецкую сталь и алюминий. Турецкая экономика устремилась в бездну — лира рухнула почти на 20% и обновила исторический минимум 2001 года.
Клубок противоречий
В целом у Вашингтона и Анкары накопилось друг к другу немало претензий: стороны по-разному смотрят на сирийское урегулирование, а также сирийских курдов, которые при поддержке США сражаются в САР с боевиками запрещенной в России террористической организации «Исламское государство». У турок к ним свои счеты: на территории страны долгие годы идет вялотекущая гражданская война с местным курдским населением, требующим автономии. В США не согласны с авторитарными замашками Эрдогана, считают, что он всё больше отходит от светского наследия Ататюрка, а страна при нем скатывается к исламизму.
Довольно серьезные противоречия между странами возникли по поводу решения Дональда Трампа выйти из ядерной сделки по Ирану, а также после того, как Вашингтон признал столицей Израиля Иерусалим и перенес туда американское посольство из Тель-Авива. Такие решения вызвали резкую критику со стороны Эрдогана. США, в свою очередь, отказываются признавать то, что их союзник, ранее считавшийся посредником Запада на Ближнем Востоке, теперь стремится проводить независимую политику.
Выгрузка частей российской ЗРС С-400 на авиабазе Муртед в Анкаре, июль 2019 года
Но Турция всё же не передумала покупать С-400, и «дожимать» ее США не стали. Анкара хочет, с одной стороны, иметь доступ к американским и европейским технологиям, которые ей дает НАТО, с другой — сотрудничать с незападными странами. Турки и американцы сейчас смотрят в разных направлениях, считает научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН Алексей Давыдов. «В американо-турецких отношениях сложилась такая ситуация, когда они стратегически стали рассинхронизироваться. В период холодной войны Турция дополняла внешнеполитическую стратегию США относительно СССР и рассматривалась в качестве «северного яруса» — то есть стран, которые находились между Советским Союзом и Персидским заливом. Туда входили Греция, Турция, Иран, Ирак, отчасти Пакистан. Функция Анкары заключалась в сдерживании советского влияния. Стратегии США и Турции в тот момент пересекались», — отметил политолог.
Но постепенно еще в период холодной войны и в большей степени после нее Турция стала последовательно выстраивать политику, нацеленную на взаимодействие с разными странами мира. «Она старается диверсифицировать свои внешнеполитические связи. Анкара стала в большей степени выстраивать отношения со странами запредельных регионов. С каждым годом эта тенденция всё больше усиливалась. А США не придумали другого стратегического применения Анкаре в своем внешнеполитическом видении. Они попытались использовать Турцию как проводник политики по борьбе с терроризмом. Но не получилось», — отметил Давыдов в беседе с «Известиями».
По словам эксперта, в настоящее время страны переживают непростой период в отношениях. «Но говорить о том, что Турция выйдет из НАТО, в большей степени преждевременно. Анкара стремится проводить независимую стратегическую линию. Поскольку стратегические противоречия никак не разрешаются, если ничего не изменится, стоит в ближайшее время ожидать, что ситуация еще больше ухудшится. Особенно к выборам в Турции. Можно ожидать каких-то неприятных подвижек», — считает он.
Вице-президент США Джо Байден и премьер-министр Турции Бинали Йылдырым после пресс-конференции в Анкаре, август 2016 года
Турция нужна США как форпост на южном фланге НАТО, как партнер в сфере безопасности. Ни одна из стран не хочет полного разрыва отношений, полагает генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов. «Политика Байдена претендует на то, чтобы отражать не только текущие американские интересы, но и принципы американского общества. Как и положено демократам, он выступает за демократию и права человека. Когда речь идет о таких странах, как Россия и Китай, тут всё просто: совпадает необходимость критики за нарушение прав человека с геополитическими интересами США. Но есть случаи более сложные — например, Саудовская Аравия и Турция», — отметил эксперт.
По словам политолога, трудно найти баланс. С одной стороны, это важные союзники, партнеры, на которых многое держится. Особенно на Турции. Это член НАТО, вторая армия альянса, южный фланг Североатлантического блока. С другой — есть желание покритиковать режим за нарушение прав человека и демократических свобод. «Перед Байденом сейчас стоит нелегкий выбор, дилемма: либо закрыть глаза на то, что Эрдоган вводит элементы авторитаризма, личной власти и неоосманские тенденции, либо всё же продолжать критиковать его более жестко, чем Трамп, — считает Кортунов. — Но тогда это может означать усиление конфликтности в двусторонних отношениях. Пока не вполне ясно, куда пойдет администрация Байдена, ее пока тянут в разные стороны».
