Когда в Ереване откроется посольство Турции?
СТАНИСЛАВ ТАРАСОВ, REGNUM
Глава МИД Армении Ара Айвазян, отвечая на вопросы депутатов в Национальном собрании, заявил, что Ереван «ожидает открытия турецкой границы». По его словам, «закрытие границ с Турцией было обусловлено статус-кво в Карабахе, который теперь изменен, и у Турции больше нет причин держать границы с Арменией закрытыми». С формальной точки зрения Айвазян прав. После подписания трехстороннего мирного соглашения между Россией, Азербайджаном и Арменией о прекращении карабахской войны статус-кво в Карабахе действительно резко изменился, а пункты соглашения, предусматривающие разблокировку всех коммуникационных коридоров, в том числе между западным Азербайджаном и Нахичеванью через территорию Армении, обуславливает процесс нормализации ее отношений с Турцией. Но есть и важные нюансы.
Следует также отметить, что на официальном уровне Армения никогда не выступала с территориальными претензиями к Турции. На неофициальном же циркулировали различные геополитические конструкции, выстраиваемые армянскими экспертами. Речь идет об отношении Армении к Карскому договору 1921 года, который они считают нелегитимным, потому что «он основывается на Московском договоре, который, в свою очередь, был подписан без участия в переговорах армянской стороны». В этой связи Анкара заявляла, что «к Еревану есть определенные вопросы, которые надо прояснить», и намекала, чтобы Армения выступила по этому поводу на официальном уровне. Но поезд, как говорится, ушел, после карабахской войны исчезла прежняя «геополитическая натура». Однако Турция не спешит сделать первый шаг в сторону Армении. По мнению турецкого издания Hürriyet, для Анкары «армянский вопрос» не ограничивается проблемами Нагорного Карабаха, он имеет более широкое геополитическое измерение, так как Армения не исключает при определенных условиях реанимации идей Севрского договора августа 1920 года, но в варианте выстраивания отношений с армянской западной диаспорой. Это первое. Второе: Hürriyet предполагает, что Анкара нормализацию отношений с Ереваном будет пытаться втискивать в контекст изменений ее отношений с курдами в контексте обозначенного Эрдоганом нового витка процесса общественной демократизации Турции «как достижение исторического согласия Турции с армянами Армении и проживающими на ее территории гражданами курдского происхождения».
Если такая позиция сохранится, то фактор Карабаха для Анкары может стать одной из причин ее диалога с армянской диаспорой на основе более широких геополитических расчетов. Для Турции улучшение отношений с Арменией позволяет существенно приблизиться к двум ее стратегическим внешнеполитическим целям: сближению с Европейским союзом и выходу на новый уровень интеграции с ЕС. Вот почему Эрдоган — в отличие от своего азербайджанского коллеги Ильхама Алиева — не считает карабахский конфликт завершенным. Он справедливо полагает, что «борьба, которая ведется в политическом и военном измерении, продолжится также на многих других фронтах». Мы же пока констатируем факт того, что Ереван в отношении Анкары меняет сам язык разговора, призывает перейти от слов к делу, даже несмотря на то, что в сложившихся условиях появление в Ереване посольства Турции, возможно, будет сопровождаться жесткими спорами и массовыми проявлениями публичного недовольства. Но армяно-турецкое примирение не является внутриполитической проблемой двух соседних стран. Это часть новой большой кавказской игры, которая только начинается.
