Кто стоял за армянскими погромами в Баку и Сумгаите и почему․
Сумгаит-1988: чтобы больше не повторилось!
35 лет исполнилось погрому, определившему контуры межэтнической вражды по всему постсоветскому пространству.
В эти дни в конце февраля 1988 года произошел армянский погром в азербайджанском Сумгаите.
Он, наверное, не был самым кровавым в истории – по официальным данным, погибло «всего» 32 человека, хотя по неофициальным – сотни. Для сравнения, два года спустя «Черный январь» в Баку унес более сотни жизней. И уж совсем все это меркнет на фоне разгоревшегося далее армяно-азербайджанского конфликта, который по факту начался уже тогда, а с распадом СССР перерос в открытые военные действия.
Но сумгаитский погром был первым. Первым в СССР случаем открытого межэтнического столкновения, приведшего к многочисленным жертвам. Были эпизодические случаи столкновений и до него, но все они успешно гасились и их последствия нейтрализовывались в зародыше, когда страна была еще достаточно сильна, чтобы с легкостью справиться с локальными вспышками межэтнического насилия. Но тогда, в конце 1980-х, страна уже медленно умирала и для многих политиков, рвавшихся во власть любой ценой, межэтническое противостояние стало той самой дорогой к власти, которую также помогали расчищать западные спецслужбы, поджигавшие нашу страну с разных концов. Именно поэтому межэтнические столкновения тогда стали обыденной реальностью для многих национальных республик со смешанным населением.
После Сумгаита в Азербайджане были еще погромы в Баку зимой 1990-го, ферганские погромы в Узбекистане весной-летом 1989-го, ошские события лета 1990-го в Киргизии, беспорядки на межэтнической почве в Таджикистане в феврале 1990-го.
Где-то межэтнические столкновения так и остались небольшими историческими эпизодами. А где-то привели к полномасштабным гражданским войнам, а также войнам между новообразовавшимися после распада Союза государствами, которые затмили погромы своей жестокостью и количеством жертв.
Как такое могло произойти в стране, где интернационализм был одним из стержней государственной идеологии, в стране, победившей фашизм? Да, понятно, что политики умело играли на межэтнических противоречиях, искусственно подогревая их, понятно, что национализм для многих народов бывшего СССР стал той естественной «национальной идеей», которая была необходима для обоснования собственной самостоятельности. Но все же до сих пор с трудом верится, что страна, заплатившая более чем двадцатью миллионами жизней своих граждан за то, чтобы нацизм никогда и нигде на земле не мог поднять голову, так легко смогла позволить втянуть себя в этот хаос.
Это уже тогда в Сумгаите складывались контуры будущих межэтнических пожаров, которые через пару лет охватят окраины Союза, задавались настроения, распространялся вирус ненависти между еще вчера братскими народами. И если кто-то считает, что это был всего лишь эпизод, то ему следует почитать воспоминания очевидцев тех событий.
«Погромщики, разбившись на группы по несколько десятков человек, врывались в армянские квартиры, намеченные заранее. Людей убивали в их же домах, но чаще выводили на улицы или во двор для публичного глумления над ними. Редко кому пришлось погибнуть сразу от удара топора или ножа. Большинство ждали мучительные издевательства. Избивали до потери сознания, обливали бензином и сжигали заживо. Нередки были случаи группового изнасилования женщин и девушек, часто насилие происходило на глазах близких, после чего их убивали. Не жалели ни стариков, ни детей», – пишет в своей книге «Мятежный Карабах» писатель Виктор Кривопусков.
Откуда взялась эта звериная ненависть к собственным согражданам, принадлежавших к другому этносу, народу, другой вере?
Конечно, конфликт азербайджанцев и армян начался не в конце 80-х годов XX века, он имеет более глубокие исторические корни. Однако долгое время его удавалось сдерживать, пока была общая страна, общие цели. Перестройка разворошила страну, подняв со дна ту муть, которая, казалось, осела там навсегда, в том числе застарелые межэтнические противоречия.
Все началось в начале 1988 года, когда населенный в основном армянами Нагорный Карабах захотел выйти из состава Азербайджана и войти в состав Армении. Страна тогда все еще была одна, и по большому счету принадлежность к той или иной республике ничего не решала, она имела значение только для самосознания определенной части людей. И внезапно число этих людей стало увеличиваться в геометрической прогрессии. Сегодня уже трудно установить, кто сыграл в этом ключевую роль, кто и с какой целью искусственно подогревал эти настроения. Сложно поверить, что страна внезапно вот так в одночасье сошла с ума, что никто ее не толкнул в эту пропасть.
Первой вспышкой насилия были события 22 февраля у армянского населенного пункта Аскеран на территории НКАО, когда группа азербайджанцев, направлявшаяся в Степанакерт для «наведения порядка» в ответ на митинги армян за присоединение к Армянской ССР, была остановлена милицейско-войсковыми кордонами, выставленными на их пути, и местным населением. В результате того столкновения погибли два азербайджанца, 50 человек получили ранения.
В том же месяце зафиксированы первые случаи массовой миграции азербайджанских беженцев из Карабаха. Прибыв в Азербайджан, они рассказывали о пережитых ужасах и применявшемся к ним насилии, распространяли слухи о массовых убийствах азербайджанцев армянами.
Сегодня опять же трудно установить, кто первый начал и насколько велика была доля откровенной лжи в этих слухах, но факт в том, что они распространялись молниеносно и столь же быстро овладевали умами местного азербайджанского населения. В том числе в Сумгаите, где даже участники Народного фронта Азербайджана откровенно признают, что толпу заводили «неместные».
26 февраля в центре Сумгаита на площади им. Ленина состоялся организованный горкомом КПСС митинг по случаю обращения Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева к трудящимся, к народам Азербайджана и Армении в связи с событиями в Нагорном Карабахе. Однако ситуация быстро вышла из-под контроля. На митинге звучали открытые обвинения армян в разрушении территориального единства Азербайджана, рассказывались истории о зверствах, якобы творимых армянами в отношении азербайджанцев, выступали якобы «жертвы» этих «зверств», армян обвиняли в том, что они живут в Сумгаите лучше многих азербайджанцев. Именно тогда открыто и громко прозвучало то страшное, что определило настроения в городе на ближайшие дни: «Смерть армянам!»
На следующий день митинг продолжился стихийно, но тогда события уже совершенно никто не контролировал. Открыто звучали призывы «убивать и гнать их из Сумгаита, из Азербайджана вообще», нагнеталась атмосфера массового психоза.
Власти города пытались спасти ситуацию, увести толпу из центра, однако часть организованной ими колонны рассыпалась на отдельные группы, которые рассеялись по центральным кварталам города в поисках армян. Началось невообразимое. Самое страшное то, что у погромщиков, заведенных провокаторами, на руках «внезапно» оказались адреса проживающих в городе армянских семей – фактически «расстрельные списки», а правоохранительные органы бездействовали, молча наблюдая за происходящим. К вечеру 27 февраля город полностью оказался в руках погромщиков – озверевшей толпы, вооруженной булыжниками, ножами, топорами и арматурой, причем, по свидетельству очевидцев, людей организованно свозили с предприятий, раздавали оружие, бесплатную водку и наркотики.
28 февраля погромы продолжились. Надо все же тут отдать должное тем азербайджанцам, которые не только не поддались массовому психозу, но и оказывали помощь соседям и коллегам-армянам, укрывая их от погромщиков, рискуя при этом собственной жизнью.
Союзное руководство спохватилось слишком поздно: лишь на третий день погромов, 29 февраля, в Сумгаит был переброшен самолетами полк внутренних войск МВД СССР и прибыли курсанты Бакинского общевойскового училища. Но у войск не было боеприпасов и приказа на применение оружия, военные ограничились лишь мероприятиями по оцеплению очагов беспорядков, эвакуации пострадавших, охране мест сосредоточения беженцев. Причем нередко в ответ на призывы о помощи советские военные отвечали, что им приказано не вмешиваться. Видя бездействие силовиков, погромщики забрасывали их бутылками с зажигательной смесью и наносили стальными заточками колотые удары по ногам. По оперативным сводкам, всего в ходе подавления беспорядков пострадало более 270 военных. Лишь к вечеру армия перешла к решительным действиям и беспорядки удалось подавить.
Реакция союзных властей на произошедшее была вполне предсказуемой: сумгаитскую трагедию попытались замолчать. Да, были суды над участниками погромов, но во всех случаях мотивами преступлений назывались «хулиганские побуждения», ни разу не прозвучало словосочетание «ненависть по национальному (этническому) признаку». Не были выявлены те самые провокаторы, что заводили толпу. Этот исторический эпизод просто попытались вырезать. Не было сделано никаких выводов, что впоследствии привело к предсказуемым повторным вспышкам насилия, которому, как выяснилось, Сумгаит лишь положил начало.
Кому это было нужно? Согласно одной из версий, распространяемой потом в Азербайджане, сумгаитские погромы были организованы «армянскими националистами», чтобы дискредитировать азербайджанцев. Другая версия гласит, что погромы были инициированы КГБ с целью напугать армян и заставить их отказаться от политических протестов. Есть еще версия, что резня в Сумгаите была организована для того, чтобы дискредитировать лично Горбачева и проводимые им реформы. Но глядя на эти события с высоты нашего сегодняшнего опыта, мы понимаем, что источник всех этих невзгод находился далеко за пределами СССР, лишь используя националистические настроения для ускорения распада зашедшего в некий концептуальный тупик советского проекта.
Как бы то ни было на самом деле, те, кто в реальности стоял за организацией сумгаитской трагедии, в те февральские дни выпустили джинна из бутылки, которого уже невозможно было загнать обратно. Вряд ли это было непонятно с самого начала. Поэтому-то версии о том, что за погромами стояли «сами армяне» или же КГБ, сегодня и выглядят столь неубедительными. Заказчикам нужен был ни много ни мало распад СССР, катализированный кровью, и они не останавливались не перед чем. Советские власти же, напротив, проявляли крайнюю нерешительность, расписавшись в неспособности остановить грядущую войну между народами, которую Сумгаит сделал уже неизбежной.
В середине января 1990 года в столице Азербайджана Баку произошли беспорядки на этнической почве, жертвами нового армянского погрома стали, по некоторым данным, до трехсот человек, причем повторился сумгаитский сценарий, когда толпу погромщиков искусственно настраивали неместные провокаторы, имея на руках списки с адресами армян.
В ночь на 20 января в город были введены советские войска, в результате чего погибли сотни мирных жителей, в основном уже азербайджанцев. Эти события вошли в историю как «Черный январь». Они оказали сильное воздействие на азербайджанское общество, фактически предопределив стремление республики провозгласить независимость и выйти из состава СССР.
А с распадом СССР и выводом внутренних войск из Нагорного Карабаха ситуация в зоне конфликта стала неконтролируемой и уже ничто не могло предотвратить полномасштабную войну между двумя республиками, унесшую десятки тысяч жизней – как военных, так и мирного населения, полыхавшую два года и, по сути, неоконченную по сей день.
В эти дни, когда армяне вспоминают сумгаитский погром, азербайджанцы чтят память жертв ходжалинской резни, произошедшей спустя четыре года после Сумгаита – 26 февраля 1992 года, в ходе которой в результате штурма армянскими формированиями карабахского города Ходжалы погибло, по азербайджанским данным, 613 мирных жителей.
И там, в Ходжалах все повторялось вновь: «Спустя какой-то период после трагедии в Агдам стали привозить трупы убитых. Такое невозможно увидеть и в кошмарном сне: высверленные глаза, отрезанные уши, расколотые черепа с содранной кожей, отрубленные головы… Нет предела издевательствам», – писал тогда корреспондент газеты «Известия» Вадим Белых. И хотя после и появились версии о том, что над трупами поглумились уже после смерти, понимая, какую реакцию вызовет увиденное, последствия, вызванные первой эмоциональной реакцией, было уже сложно остановить.
Фото: © Аскеров Х./Фотохроника ТАСС
Итог: едва не стало Союза, а его окраины уже были ввергнуты в пучину насилия. В мае 1992-го началась гражданская война в Таджикистане, в июне начались открытые боевые действия в Приднестровье, в августе запылала Абхазия, годом раньше жертвой насилия со стороны грузинских националистов стала Южная Осетия. Потом была Чечня, а спустя еще 20 лет, когда казалось, что все предопределившие распад Союза конфликты разрешены и новым вспышкам национализма, ведущим к войне, просто неоткуда взяться, «внезапно» рванул Юго-Восток Украины.
Сегодня мы видим, что бомбы замедленного действия, заложенные под Союз, продолжают тикать и мы не знаем, где и когда очередная из них взорвется в следующий раз. А ведь никуда не делись тлеющие конфликты – в том же Нагорном Карабахе, несмотря на заверения президента Азербайджана о том, что конфликт ушел в историю. Ошибочно думать, что в первой половине 1990-х все закончилось и постсоветское пространство успокоилось надолго. Ошибочным было бы забыть те события, особенно забыть то, с чего все начиналось. В том числе тогда, 35 лет назад, в промышленном портовом городе на северо-западе Апшеронского полуострова тогда еще интернационального, советского и социалистического Азербайджана. Помнить, анализировать и устранять предпосылки, чтобы подобное больше не повторилось.
