Прошло уже несколько дней после изменения меры пресечения в отношении Роберта Кочаряна и решения приостановить его дело и отправить на рассмотрение в Конституционный суд. С тех пор Роберт Кочарян не появился на публике и не стал комментировать то, что произошло, в том числе, заявление Никола Пашиняна о готовящемся заговоре.
В СМИ и соцсетях активно обсуждается вероятность политического возвращения Кочаряна, который, якобы, мобилизует вокруг себя недовольных нынешней властью и свергнет революционное правительство. Для этого, как говорят, он не преминет даже спровоцировать войну в Арцахе.
Оправдана ли такая тревога и может ли Кочарян или кто-то другой создать проблемы для власти в Армении, облаченной чуть ли не 100-процентным доверием народа? Вызвана ли эта тревога фобиями, порой, очень личными, или во всем этом есть трезвый расчет – использовать Кочаряна как жупел в политических целях?
Газета Грапарак сообщает о трехчасовом заседании фракции Мой шаг, на котором обсуждался вопрос освобождения Кочаряна. Газета сообщает, что в основном звучали эмоциональные выступления, вплоть до того, что Кочарян – зло, и от него надо освобождаться. Эдгар Аракелян сказал, что Кочаряна нужно не замечать и бойкотировать, Арман Егоян предлагал «переступить через него». При этом Микаел Золян с присущей ему проницательностью спросил – «вы говорите, он вернется, можете сказать, куда?».
Действительно, почему партия власти, которая обладает большинством в парламенте, сформировала правительство, контролирует силовые и другие органы, не скрывает фобий в связи с политическим возвращением Кочаряна? Ведь если тот действительно готовит заговор, то у правящей партии есть все государственные рычаги для защиты общества. И можно ли утверждать, что в самой партии власти есть люди, которые сеют фобии, и те, кто пытается им противостоять?
Никол Пашинян говорит, что в его партии нет «ветвей», и если такие появятся, то он их пообрежет. Но в том, что в партии есть различные группировки, нет ничего странного – это естественный процесс, и различия между группами тоже естественны.
Во власти происходит скрытая конфронтация, например, между Андраником Кочаряном и Давидом Тонояном. Есть линия противостояния между теми, кто пришел в политику из гражданского сектора, и Артуром Ванецяном. Эти противоречия явно проявились в связи с делом Давида Санасаряна. Часть депутатов от власти открыто выступают против министра юстиции.
Наверняка, есть и другие линии разлома, в том числе, и по вопросу Роберта Кочаряна, который много лет пребывает в политике в качестве не субъекта, а объекта. С его помощью в 1992 году в Карабахе параллельно власти дашнаков была создана государственная структура, через которую Ереван сообщался с Степанакертом. Потом с его помощью Левон Тер-Петросян нейтрализовал своих противников в Армении и сбросил с себя груз карабахской проблемы. Москва тоже активно использовала фактор Кочаряна, добившись в итоге соглашений, идущих вразрез с суверенитетом Армении.
Фактор Кочаряна используют все, кому не лень. Может, поэтому он сейчас молчит – от усталости или опустошения.
