Если Иван Пырьев – это хороший администратор «Мосфильма», а Эльдар Рязанов – сатирик и отражатель эпохи СССР, то Сергею Параджанову даже спустя время не нашлось ни определений, ни характеристик. Поэт, художник, режиссер – таким его знают зрители. Хулиган, неблагонадежный элемент и диссидент – таким его знали партийные лидеры СССР. Свободная птица и творческий полет – так его описывала Лиля Брик. В нашем материале мы решили обсудить самые значимые моменты биографии режиссера и понять, кто же на самом деле такой – Сергей Параджанов.
«Я так красиво жил 50 лет, – напишет в одном из писем Параджанов свой жене Светлане. – Любил – болтал – восхищался – что-то познал – мало сделал – но очень многое любил. Людей очень любил и очень им обязан. Был нетерпим к серому. Самый модный цвет. Необходимость времени…»
Тень детства
Наверное, так было предназначено судьбой Сергею Параджанову – стать и гением, и проклятием одновременно. Великий мистификатор, актер и художник, он принес в совесткое кино истинно итальянский дух знойных страстей и любви. И это неудивительно, ведь украинский режиссер водил дружбу с именитым Пазолини, Феллини, Андреем Тарковским и многими другими гениями ХХ века.
А начиналось все совсем не так радужно. По правде говоря, великого режиссера могло и не быть, поскольку Сергей Параджанов, которого в родном Тифлисе знали, как Саркис Овсепи Параджанян, родился в семье потомственных антикваров. А потому отход Сергея от традиций предков был воспринят отцом как оскорбление рода. Отец – Иосиф Сергеевич – был зажиточным мещанином в дореволюционном Тифлисе. Помимо антикварного магазина, владел несколькими заведениями, в том числе и публичным домом «Семейный уголок». В доходном бизнесе мужу помогала его жена Сиран Бежанова, которая лично отбирала девушек.
Увы, но революция 1917 года изменила все – Иосиф Параджанов лишился всего состояния, но правда, не оставил антикварный бизнес. Затем предпринимателя и вовсе арестовали и тюрьма часто вторгалась в жизнь Параджанова – еще в раннем детстве Сергей привык видеть вокруг себя чемоданы с вещами, постоянный страх за свою жизнь и лишения.
Но к счастью, отец Параджанова был везучим человеком и каждый раз возвращался из мест заключения раньше – то за хорошее поведение, то по амнистии. Позже знаменитый режиссер шутил, что отец, как примерный советский труженик, выполнял пятилетки за четыре года. Атмосферу детства режиссер позже отобразил в своем фильме «Цвет граната».
«Папа подарил маме богатую котиковую шубу, – вспоминал режиссер. – И потом они всю жизнь ее прятали от НКВД. Мама надевала шубу дважды. Первый раз – ночью, на крыше дома, когда в Тбилиси пошел снег. Второй раз – на похороны отца. В августе»
Продолжатель династии
Конечно, в таких условиях трудно было мечтать о продолжении династии антикваров, но все же, отцу удалось убедить будущего режиссера попробовать себя на этой стезе. Будущий гений кинематографа нанялся на фабрику «Советская игрушка» и занимался торговлей антиквариатом. Наверное, тогда же у Сергея Параджанова появилось это неповторимое эстетическое чутье – в каждой кукле увидеть живое, в каждом силуэте – недосказанную историю.
Тени творчества
Если у Параджанова и были какие-то мысли о продолжении династии, окончании строительного института, то их прервала война. Война вторглась в Тифлис очень внезапно – ночными бомбардировками, вспышками и бомбами, после чего Сергей Параджанов, обучавшийся в танцевальном кружке, решил ездить вместе с концертной бригадой по фронтовым госпиталям. И, наверное, тогда в жизни Параджанова появилось понимание, что искусство спасает – от горя, от болезней, даже от смерти.
Так в жизни режиссера появился ВГИК и Московская консерватория, в которую он перевелся в 1943-м году. В 1946 Сергей Параджанов поступил во ВГИК на режиссерский факультет и попал в класс украинского кинорежиссера Игоря Савченко. Успехи студента преподаватель отметил и пригласил его ассистентом в картину «Тарас Шевченко». Много позже Параджанов вспоминал, что работа над этой картиной стала предпосылкой к «Тени забытых предков», поскольку режиссер скончался, так и не завершив фильм. Сергею Параджанову крупно повезло – ему доверили завершить картину, а в 1951 году его курс возглавил Александр Довженко, сразу оценивший талант Сергея Параджанова и давший ему возможность самостоятельно снять фильм по мотивам молдавской сказки «Андрияш».
«Тени забытых предков»
Этот фильм, снятый в 1963 году на Киевской киностудии, стал, наверное, самым главным творением режиссера. История о гуцуле из села Верховина, который влюблен в Маричку из соседнего враждебного клана, стала уникальной в истории советского кино – фильм снимали на украинском языке без дубляжа, а также впервые была применена техника перемешивания цветных и черно-белых эпизодов, фильтров и съемка на инфракрасной пленке.
В картине в полной мере раскрылся и сам режиссер – в ней впервые в полной мере проявились многие характерные черты его творчества: этнографичность, мистичность, изобразительная выразительность, живописность, пластика, образность, тонкий психологизм образов. Работа над картиной длилась до 15 октября 1964-го.
«Я оскорблял группу тем, что изучал храмы, – рассказывал Параджанов о съемках, – ходил на крестины, на похороны. Все, что видите на экране, было на самом деле. Это был год жизни, прожитый у костра, у источника вдохновения…» — вспоминал режиссер.
Однако, фильм, в названии которого фигурировали тени, надолго наложил тень и на режиссера. Фильм не дублировали для того, чтобы оставить характерный гуцульский говор и этническую атмосферу, но это объяснение для партии не сыграло решающей роли. Партийное руководство и оппозиционная украинская интеллигенция восприняли фильм, как националистический политический жест и надолго наложил своеобразную епитимью на Параджанова, оператора Ильенко и известного украинского актера Ивана Миколайчука.
Хождение по мукам
Есть люди, на роду которых написано – вызывать общество, устои и сложившиеся стереотипы на бой. Бороться с ними и не сдаваться ни на минуту. Таким был и Сергей Параджанов, который еще со студенческой скамьи привык всем высказывать свое мнение и не скрывать сути вещей.
После выхода на экраны «Тени забытых предков», фильм встречали с триумфом – на премьере выступал Черновол и Стус, после чего событие превратилось в политическую акцию против ареста шестидесятников. Именно с этого момента у Сергея Параджанова начинаются проблемы с властью и киноначальством. Режиссер, несмотря на давление, продолжает общаться не только с признанными мэтрами советского кино, но и ведет переписку с зарубежными друзьями – Феллини, Пазолини и других, но и активно приглашает в гости тех друзей, кто находился в опале у властей.
«В его доме постоянно собиралась пестрая и разнокалиберная компания, – вспоминал муж поэтессы Беллы Ахмадулиной, художник Борис Мессерер. – К нему шли люди, так или иначе прослышавшие о чуде личности Параджанова. Шли, как идут паломники к святому месту: в надежде если не на исцеление, то на какое-то ободряющее влияние этой могучей личности. Сережа всех привечал, интересовался, кто и откуда пришел, и пытался угощать, хотя накормить такое количество людей было невозможно. Наверное, это было первое, что меня поразило, – он всех привечал и угощал! Что бы ни делал Параджанов, было исполнено изумительного артистизма: он потчевал гостей, преподнося им фрукты, уложенные кругами на огромном голубом антикварном блюде, наливал красное вино из большого кувшина с тонким изогнутым носиком в бокалы изысканной формы. При этом он смотрел на пришедших особым взглядом, проницавшим человека насквозь. Он на глазах создавал свой особый мир. Предметы, составлявшие среду обитания Параджанова, всегда имели отношение к искусству и были сделаны руками мастеров прошлого времени или его собственными руками» — вспоминал муж Беллы Ахмадулиной, Борис Мессесер.
От сумы и от тюрьмы
«Где я – там страшно!»
Десять лет несогласия с властями, поддержки опальных и оппозиционных писателей, открытое презрение к партийным функционерам сыграли свое дело. Сергея Параджанова арестовали, причем – прямо у постели сына. 17 декабря 1973 года Параджанова задержали прямо в палате сына Сурена, который был болен брюшным тифом и обвинили в… изнасиловании члена КПСС.
Отбывая срок по статье «мужеложство» и «изнасилование» — режиссеру дали пять лет, Сергей Параджанов даже и не думал сдаваться. Творческий человек всегда остается со своим творчеством на свободе – так считал режиссер и продолжал создавать. Заключенные довольно скоро прониклись к мастеру уважением и стали приносить ему интересный мусор, из которого Параджанов мог создавать целые композиции.
Режиссер вспоминал, как однажды к нему явилась целая делегация авторитетов зоны, которая выразила ему свое почтение: «Мы коммуняк всегда на словах имели, а ты – на деле!».
Параджанов решил подхватить абсурдность обвинения и приговора, заявив, что за всю свою жизнь лично изнасиловал 300 членов КПСС. И продолжал вести образ жизни, схожий с богемным, который так не нравился лагерному начальству. Прямо в места заключения режиссеру присылал письма Феллини, писатели с мировым именем, кинокритики, а Параджанов отшучивался на вопросы, кто ему пишет с таким постоянством:
«Это Федор, мой родной брат, живет в Италии. Наша бабушка была итальянской революционеркой-народницей и даже стреляла в жандармов… Еще октябренком попал Федор к бабушке, да так и остался у нее на воспитание, старушка родню упросила, ведь умирала долго, в муках, от радикулита, полученного на каторгах. И фамилия у Феди в честь бабушки – Феллини, это по-итальянски значит несломленная».
Правда, шутить приходилось на голодный желудок. Режиссер в письмах своему племяннику Георгию упоминал:
«…Часто пухну от голода. Лиля Брик прислала мне колбасу салями, конфеты французские. Все съели начальник зоны и начальник режима, я же нюхал обертки. Работаю уборщиком в цехе. Недавно кто-то специально залил водой цех. Всю ночь, стоя в ледяной воде, ведрами выгребал воду. Харкаю кровью. Неужели это мой конец? Я скучаю по свободе. Где я — это страшно!».
Тень Тбилиси: возрождение
После суда над режиссером и его заключением, советские, украинские, грузинские и зарубежные представители творческой интеллигенции подняли целый общественный скандал в защиту режиссера. Лиля Брик и Луи Арагон, Роберто Росселини и Федерико Феллини писали несколько сотен петиций и писем, прежде чем Параджанова отпустили на свободу за год до окончания срока заключения. Режиссер уехал в свой родной Тбилиси, где вновь начал предаваться творчеству.
Первым делом он посетил могилу матери, с которой не успел проститься. В своём доме Параджанов снова открыл своеобразный салон, где постоянно были гости и происходили творческие вечера, где он поражал людей ежедневными «представлениями-шоу». Он также продолжил свои художественные поиски, создавая коллажи, инсталляции, кукол, аксессуары, скульптуру . Параджанов возвратился и к написанию сценариев, однако их никто не рассматривал.
В Тбилиси на квартире режиссера вновь собирались люди, а сам Параджанов не молчал, вопреки ожиданиям партийного начальства. Режиссер поддержал Юрия Любимова и поставку Театра на Таганке в память Владимира Высоцкого, он продолжал встречаться с Андреем Тарковским и горячо приветствовал эмиграцию обоих режиссеров в 1984 году.
За это в 1983 году Сергей Параджанов вновь чуть не попал в тюрьму, но тут за него заступился будущий президент Грузии Эдуард Шеварнадзе, а также ряд итальянских деятелей культуры – вновь Феллини и Антониони, а также Тонино Гуэрра, благодаря чему режиссера все же выпустили на свободу.
«Мною всю жизнь движет зависть, – признался как-то Мастер. – Я завидовал красивым – и стал обаятельным, я завидовал умным – и стал неожиданным».
Тень перестройки
Сердцем не стареть.
Говорят, старость разрушает, создает глубокие порезы на лице в виде морщин, менее упругие мышцы, слабые руки. Мы начинаем становиться сентиментальными и предаемся воспоминаниям о своей жизни, о жизни других. Сергея Параджанова это не коснулось, ведь главное – сердцем не стареть! «Творчество – вот моя религия. Режиссером нужно родиться» — говорил Сергей Параджанов и, наверное, был полностью прав.
В 1985 году начинается перестройка, ознаменовавшая новый этап в жизни Сергея Параджанова. Режиссер снял короткометражный художественно-документальный фильм «Арабески на тему Пиросмани», но вновь подвергся критике уже со стороны грузинской киностудии «за искажение образа Пиросмани». В 1987 году выходит фильм «Ашик – Кериб», которую он посвящает своему другу – «вечному Тарковскому», умершему в эмиграции.
Дома, в Тбилиси, режиссер начинает активно работать над собственной выставкой «Бал в мастерской кинорежиссера», которую презентует в 1987 году в Союзе кинематографистов Грузии.
В 1987 году в жизнь Параджанова пришла и первая, после полученного в 1976 году ордена Дружбы народов, награда – режиссер посещает Роттердамский кинофестиваль, где ему вручили приз за лучший инновационный фильм. В том же году «чудо кинематографа» отправляется на гастроли в Мюнхен, Венецию и Нью-Йорк и получает еще один приз за фильм «Ашик Кериб» на Стамбульском кинофестивале.
В гости к Сергею Параджанову, в его мастерскую и одновременно – «квартиру-салон», приезжает Ив Сен Лоран, Марчелло Мастроянни и другие «друзья по переписке», которых только теперь он смог пригласить в Советский союз.
Тут, в Тбилиси, в кругу друзей, близких, больше не чувствуя гонений, Сергей Параджанов решает, что пришло время для исповеди.
Уходящий в тень. Исповедь.
«Государству я не нужен живым. Вот когда я буду в гробу, я стану драгоценностью. Потому что за эпоху нужно отчитываться»
1989 год стал для режиссера очень плодотворным – ему предлагают должность на киностудии «Арменфильм» и уже 7 июня состоялся первый день съемок его автобиографического фильма «Исповедь». Всего было отснято 300 метров, как шутил сам режиссер – «триста метров меня».
7 июня 1989 года стал последним днем режиссера на съемочной площадке – Сергей Параджанов был срочно госпитализирован в Москве, где его прооперировали опухоль в легких. Увы, это не помогло – опухоль дала метастазы и дни режиссера были сочтены.
В его уже недолгой жизни все еще был смысл, события, «метушня» — как он это все называл. «Лебединое озеро. Зона» — фильм по мотивам новелл о тюремном заключении режиссера, вышел в 1989 году. Кинофестиваль в Лиссабоне, ставший последним выходом режиссера «в свет».
Оттуда режиссер возвратился в дом своей подруги Галины Мисакян, которая стала ухаживать за ним. 27 февраля Сергей Параджанов получил звание Народного артиста Украинской ССР, а 19 июня – народного артиста Армянской ССР.
В последний раз Параджанов попытался бороться за жизнь, когда 22 мая 1990 года вылетел на лечение в Париж, переборов опасения – именно в этом городе от рака скончался его лучший друг Андрей Тарковский. Именно этот страх смешивался со страхом умереть в чужой стране, из-за чего режиссера буквально за несколько часов до смерти доставили в Ереван, где он и скончался в тот же день.
За гробом Сергея Параджанова следовала многочисленная толпа поклонников, родственников, коллег и среди них было много тех, кто не понимал творчества режиссера при жизни. Но так устроена смерть – всех она равняет не только по ту сторону мира, но и у зияющей дыры, где все заканчивается. Но если жизнь и свобода Параджанова не ограничивалась тюремными нарами и решеткой, то и смерть вряд ли ограничится досками и двумя метрами под землей.
Такие, как Параджанов, вечно остаются жить. Только по ту сторону тени.
